— Эй, идиот! — крикнула ему Беатрис. — Притащи нам парочку бутылок вина. Сегодня мы едем домой!
— Я узнаю, можно ли, мисс.
— Узнай, сынок, будь любезен. И еще узнай не высочились ли все твои мозги через уши.
Генерал-майору Стюарту позвонили из Лондона. Ни один мускул на его лице не дрогнул во время короткого разговора.
— Да, сэр, — выдохнул в трубку Стюарт и, оттолкнув кресло от стола, резко встал.
Археологи смели невкусный обед — затхлый хлеб с клейкими макаронами. Этвуд в подробностях рассказал все, что вспомнил, о знаменитом подземном бункере Черчилля. Посреди обеда снова зашел рядовой с двумя откупоренными бутылками в руках.
— Кто бы мог подумать! — воскликнула Беатрис. Рядовой поставил бутылки и вышел, не говоря ни слова.
Этвуд разлил вино по стаканам.
— Хочу предложить тост, — сказал он, вдруг сделавшись серьезным. — Увы, мы больше не сможем говорить о том, что нашли на Вектисе. Но эта экспедиция навсегда соединила нас невидимыми узами, которые никто не сумеет разрушить. За нашего дорогого друга, Реджи Сондерса, и за свободу!
Залпом опустошили стаканы. Беатрис поморщилась:
— Надеюсь, это не моча!
Первым судорогой свело Денниса — самого щуплого. Затем Беатрис и Этвуда. Через минуту все, отчаянно хватая воздух и крепко сжимая кулаки, бились в конвульсиях на полу. Языки вывалились наружу, глаза округлились…
Генерал-майор Стюарт устало оглядел комнату. Как он устал от смерти! Но во всем Королевстве не найти более исполнительного солдата.
Вместе с группой проверенных людей Стюарт вернулся на остров Уайт. Участок археологических раскопок патрулировали военные. Углубление в земле закрыли большой полевой палаткой.
Аббату Лоулору сказали, что группа Этвуда обнаружила в траншее неразорвавшийся снаряд. В целях безопасности археологов эвакуировали с острова. В течение двенадцати дней к монастырю постоянно подъезжали военные грузовики, которые привозили к острову на баржах сотрудников военно-морских сил Великобритании. Рядовые, не имевшие представления о ценности груза, надрывая спины, вытаскивали из подземного хранилища тяжеленные деревянные ящики.
Генерал-майор вошел в подземную библиотеку, отрывисто цокая каблуками. Все залы были пусты. На полках не осталось ни одной книги. Он спокойно перешагнул через скелет. Другой бы на его месте попробовал представить, что здесь происходило, понять, как все было организовано и для чего, оценить значимость и смысл с философской точки зрения. Однако Стюарт — идеальный исполнитель секретного задания — не терзался подобными мыслями. Он думал, как бы поскорее вернуться в Лондон, съездить в клуб, выпить там виски и закусить бифштексом с кровью.
Закончив осмотр, генерал отправится к аббату и сообщит об ужасной ошибке. Военные сочли, что очистили от неразорвавшихся снарядов весь участок, и разрешили археологам вернуться. Видимо, один снаряд не заметили…
Аббат согласился провести заупокойную службу.
Поднявшись наверх, Стюарт приказал саперам продолжить работу. Сработали детонаторы. Земля затряслась со страшной силой. Тонны средневековой кладки обрушились под собственным весом, навсегда сокрыв в катакомбах останки Джеффри Этвуда, Беатрис Слейд, Эрнеста Мюррея, Денниса Спенсера, Мартина Бенкрофта и Тимоти Брауна рядом с костями нескольких поколений рыжеволосых писцов. А древние книги погрузили в зеленые военные грузовики и отправили на военную базу США в графстве Суффолк для немедленной транспортировки в Вашингтон.
29 ИЮЛЯ 2009 ГОДА
Нью-Йорк
Похмелье было легким — такое и похмельем-то не назовешь, — как легкая простуда, которая проходит через час, стоит лишь принять пару таблеток тайленола. После двух глотков Пайпер вдруг разозлился, да так, что решил поставить крест на самобичевании и саможалении, а также на бесконтрольном поглощении виски. В общем, потребление алкоголя остановилось на уровне, приемлемом для его обмена веществ.
Он не спал всю ночь, размышляя. Именно размышляя, а не генерируя гениальные идеи, которые казались таковыми в пьяном угаре, а наутро либо забывались, либо казались бредовыми. В перерыве между размышлениями Пайпер позвонил Нэнси, чтобы договориться о встрече рано утром.
Он уже сидел в кофейне «Старбакс» неподалеку от Центрального вокзала, когда зашла Нэнси. Выглядела она еще хуже, чем он.
— Нормально добралась?
У нее в глазах дрожали слезы. Пайперу хотелось обнять Нэнси, нежно прижать к себе, но он не решился проявлять чувства на людях.
— Я заказал тебе латте с обезжиренным молоком. — Пайпер пододвинул чашечку: — Пей, пока горячий. — Его забота стала последней каплей. Нэнси расплакалась. — Ну что ты? Это всего лишь чашка кофе.
— Спасибо. — Она сделала глоточек. — Что случилось, ты можешь объяснить? — Нэнси наклонилась над маленьким столиком, чтобы услышать его ответ. В кофейню набилось много народу. Все вокруг громко разговаривали, шумел блендер.
Какая же она молоденькая и наивная!.. Пайпер погладил ее руку. Нэнси неправильно его поняла.
— Думаешь, о нас узнали?!
— Нет.
— Ты уверен?
— Конечно. Тогда бы нас вызвали в отдел кадров и отметелили по полной программе.
— Ничего не понимаю…
— Причина не в нас, а в самом деле. — Пайпер отпил кофе, наблюдая за людьми, входящими в кафе.
— Они не хотят, чтобы мы арестовали Шеклтона? — Нэнси пыталась догадаться, о чем он думает.
— Похоже.
— Зачем препятствовать поимке серийного убийцы?
— Хороший вопрос. — Пайпер потер лоб. — Наверное, потому, что он груз особого назначения…
Нэнси удивленно вскинула брови. Пайпер понизил голос:
— Когда обычно организуют программы по защите свидетелей? Опускают занавес? Затемняют лицо на телеэкране? Кто это? Непонятно. Безликий образ. Марк проговорился, что работает на федералов — в «Зоне-51». Чувствуешь, чем пахнет?.. Одна часть правительства — то есть мы — столкнулась с другой. И мы проиграли.
— По-твоему, в каком-то правительственном учреждении решили, что убийца может спокойно гулять на свободе? — Скептицизм сквозил в каждом слове Нэнси.
— Я этого не говорил. Но… ты права! Такое вполне возможно. Зависит от степени его важности, точнее — необходимости правительству. Или они просто решили разобраться с ним по-свойски.
— Мы никогда не узнаем наверняка…
— Точно.
Нэнси, допив кофе, извлекла из сумки косметичку.
— Выходит, для нас все закончилось?
— Для тебя — да. Для меня — нет.
Его лицо приобрело выражение классической грубоватости, хотя и с налетом спокойствия. Нэнси встревожилась. Такое выражение бывает у людей, решившихся на прыжок в пропасть.
