Динь взял себя в руки. Желая исправить свой промах, он возразил:
— Ничуть, отшельник Сэн! Я думаю — у вас с собой есть нечто, что поможет остановить эту кровавую бойню?
Насмешливо глядя сквозь густые ресницы, маленький человек похлопал по мешку, висевшему на перевязи.
— Здесь все, что нужно, чтобы изменить решение принца Буи!
* * *
Запахнув одеяние, хлопавшее на ветру, мандарин Тан взглянул на высокомерное лицо министра. Даже сейчас он не утратил выдержки.
— Ты совершенно правильно понял причины, побуждавшие меня к немедленному действию, — ответил мандарин Кьен. — Нельзя было затягивать исполнение серии этих убийств, это верно. Но как именно ты пришел к этому заключению?
— По дороге в столицу я встретил нашего друга Сэна, ставшего отшельником. Он тоже участвовал в той охотничьей экспедиции, но, раненный в ногу, он не пожелал участвовать в трехгодичных испытаниях. Когда я рассказал ему о скорой казни всей его семьи, он заверил меня, что обладает одним предметом, который остановит принца Буи.
Он огненными глазами посмотрел в насмешливые зрачки министра.
— Зная принца Буи, я предположил, что Сэн принесет сказочный подарок, последний дар…
* * *
— Что это такое? — спросил заинтригованный ученый Динь.
— Мой подарок принцу Буи, — лаконично ответил отшельник Сэн, доставая кусок кожи, покрытый необыкновенным рисунком, переплетениями линий, спиралями, изображениями фантастических животных с шишковатыми головами и раздвоенными хвостами, расправляющими кружевные крылья над своими покрытыми чешуей туловищами. Все это было исполнено совершенства, которому не было равных в мире.
* * *
— И эта невероятная кожа принадлежала не животному, а человеку! — резко сказал мандарин Тан, сверкая глазами. — Ее обладателем был соплеменник госпожи Лим, тот человек, которого я видел в шалаше, с которого вы заживо содрали кожу — прямо на моих глазах! Ты сказал принцу Хунгу, что наступит день, когда он займет место отца в качестве Исполнителя Справедливости, так пусть же уже сейчас приучается к пыткам!
Мандарин Кьен восхищенно присвистнул, в его серых глазах мелькнуло изумление.
— Я знал, что ты силен, но не знал, до какой степени! Поистине великолепная логика, достойная настоящего правителя. Все, что ты сказал — правда, но каким образом ты связываешь это преступление с нынешними убийствами?
Ни тени раскаянья в его лице, подумал мандарин Тан. Он и не надеялся пробудить его, но эта бесчувственность заставила его похолодеть до мозга костей.
— Преступления, совершенные тобой якобы во имя мировой гармонии, можно истолковать иначе в свете этого чудовищного поступка. Если правда, что ты призвал классификацию на помощь, чтобы оправдать убийства — ради согласия Вселенной и человека, ради образцовой роли правителя в установлении этой гармонии, то все же твои преступления можно объяснить и другим, более прозаическим мотивом.
— Что же это? — спросил мандарин Кьен, побуждая бывшего друга идти в своем рассуждении до конца.
— Поставим вопрос иначе: кто из жертв был связан с той зловещей охотой? Конечно, госпожа Лим! Почему же она вошла в твой список? Да потому, что она-то и была главной мишенью!
На лице министра засияла радостная улыбка. Школьный учитель, выслушав примерный ответ лучшего ученика, не мог бы иметь более удовлетворенного вида.
— Честное слово, Тан, ты превзошел сам себя!
— Она представляла для тебя смертельную опасность, так как только она могла узнать татуировку, которую отшельник Сэн собирается преподнести принцу Буи. Поняв, что эта кожа содрана с ее друга, она могла обличить тебя перед принцем, взяв в качестве переводчика, к примеру, господина Головастика.
— Но ты сам говорил, что принц Буи пойдет на что угодно, лишь бы получить этот кусок кожи, — упирался мандарин Кьен.
— Только не в этом случае — ведь он сам строго-настрого запретил убивать пленных дикарей. А вы его не только убили, но еще и зверски истязали перед этим. Уверен, что такой правитель, как принц, не будет ни минуты сомневаться в выборе — вожделенный предмет или уважение людей. Он бы покарал тебя тут же, Кьен, ты не мог этого не знать.
Ветер крепчал и налетал на них порывами. Волны становились все сильнее, вырванные с корнем деревья колотились о дамбу. Вымокнув до костей, два мандарина не теряли мужества. Один бросал в лицо доказательства преступлений, а второй как будто бы с радостью получал их.
— А чтобы не поняли, что ты хотел убить именно госпожу Лим, ты измыслил целую серию убийств, в котором она являлась лишь одним из элементов, скрыв таким образом суть своих намерений.
— Ну и какой вывод ты делаешь из всего этого?
— Это все, что я хотел сказать.
— Ты все прекрасно понял, мой друг, но ты не можешь сделать вывод. Действительно, я воспользовался законом больших чисел, чтобы скрыть одно единственное убийство, которое было для меня важным. Но каков итог всех этих деяний, Тан? Подумай!
— Ты манипулируешь мной, как всеми остальными. Как ни в чем не бывало, ты следил за моим расследованием и был в курсе всего происходящего.
— И должен сказать, что ты великолепно его вел. Я спрашивал себя, найдешь ли ты еще одно звено — отверстия. Это зависело от того, запомнил ли ты, что произошло в шалаше… Мне нужно было знать, что ты помнишь, понимаешь? Но представь, что из твоей памяти полностью выпало бы, что у меня была ранена барабанная перепонка — кстати сказать, меня ранил, защищаясь, тот дикарь, — тогда где мы бы теперь были?
— Не на этой дамбе, во всяком случае?
— На самом деле после госпожи Лим уже не было нужды убивать кого бы то ни было, и я не волновался по поводу подарка отшельника Сэна. Я бы продолжал работы по приведению в порядок гидравлических сооружений, и все.
— Но все же мне удалось пробудить в памяти забытое воспоминание, и вот мы здесь на этом последнем оплоте, защищающем город от наводнения, и последнее убийство должно произойти…
— И это будет означать, что цикл, задуманный мною, основанный на принципах классификации, осуществится и возобновит космическую гармонию, которая спасет всех!
Мандарин Кьен расхохотался.
— Видишь, как все красиво придумано, Тан? Каков бы ни был конец этой истории, я ничего не потеряю!
Порыв ветра приподнял его косичку и закрутил ее вокруг шеи.
— Я мог прекратить убийства еще вчера — у меня уже были на руках все основания для этого, — ответил мандарин Тан.
Министр наклонился вперед, почти касаясь правителя.
— Но ты хотел устроить эффектную сцену, в которой я должен сыграть роль жертвы — в этом твоя идея справедливости. Не так ли, Тан? Твоя цель — заставить меня совершить самоубийство и тем самым завершить космический цикл. Скажи, если я ошибаюсь!
