будут! Если Алесса родит здорового ребенка.
Так, что значит “если”?! Родит, конечно же! Если озабоченные доктора рядом шляться не станут! И семейку поганую Ви Сентовскую тоже к ней не пускать!
И с ядами ей тоже не стоит больше экспериментировать! И…
— Увижу рядом с домом моим — пристрелю, — подытожил Риц весь фейерверк умозаключений, что взорвался в его мозгу после неожиданной новости. Ему дали обезболивающее и успокоительное, поэтому он сильно сердится пока не мог. Хотя и очень хотелось.
— Да я же о здоровье девушки забочусь! — крикнул доктор. Но тут же был выставлен за дверь.
Фабрицио сел рядом с женой, взял её за руку и поцеловал в тонкие белые пальчики.
У него появилась задача первостепенной важности: обезопасить жизнь Алессандры. Но это невозможно, пока жив род Ви Сент.
Но девушка расстроится, если её семья умрет. Не зря же она спасла отца.
А расстраивать беременную нельзя.
Дилемма.
Крики и паника в коридоре указали на возвращение персонала и новую проблему.
Фабрицио выглянул за дверь: его сестра в окружении охраны пробивалась в операционную к отцу.
Валериана даже прическу не сделала, приехала с распущенными волосами и без перчаток, что говорило о безусловной спешке женщины. Теплая накидка едва прикрывала плечи. Бледное лицо сестры взволновало Рица.
— Валериана! — он схватил коляску и выкатил в холл.
— Что ты делаешь?! Я хочу его видеть! — возмутилась сестра, крутя колеса в обратную сторону. А силы и упорства у неё всегда было не занимать.
— Пока нельзя, — отрезал Фабрицио, но вынужден был отступить в сторону. Вал настойчива пыталась задавить его инвалидным креслом. — Да что с тобой?!
Сестра выглядела больной. Губы её дрожали, руки сжимались на стальных колесах. Девушка отвернулась и всхлипнула:
— Я просто испугалась за него. И за тебя. За вас. За всех…
— Ты что-то знаешь о покушении? Почему охраны не было с отцом? — Риц тут же почувствовал неуверенность в словах Валерианы. Решительная и целенаправленная, вечно верующая в светлое будущее для всех подряд, сестра отводила взгляд и отворачивалась.
— Она была, но сбежала. Кто-то подкупил её.
— Кто?
Вал прикрыла глаза.
Фабрицио подошел к сестре, сел рядом на корточки и сжал её руку.
— Кто, Вал? Ты же знаешь! Ты всё всегда знаешь!
— Не в этот раз, Риц! — её голос стал очень злобным, рассерженным. Она наконец посмотрела на него, обдала его кипятком своего взгляда: горячего и одновременно бесконечно холодного. Голубые глаза поглощали его, растворяли в ненависти. Она была в ярости. — Нас предали. Опять. И нельзя этого так оставлять. Мы должны стать сильнее и …
— Мы и так сильные, Вал. Мы непобедимы.
— Думаешь?
— Да, и только ты всё время пытаешься доказать нам обратное, — Фабрицио поднялся и отступил на шаг от сестры.
Неожиданная мысль змеёй проползла по позвоночнику. Как ни гнал он её от себя, Риц не мог не осознавать, что после гибели его и Гильермо Валериана станет главой клана Де Лот.
— Думаешь, это я подстроила?! — взвизгнула сестра непривычным для себя испуганным голосом.
— Не хочу так думать, Вал. Если ты хотела стать Доном рода Де Лот, надо было сказать мне. Я бы уступил, ты же знаешь….
— Мне не нужны твои подачки, Риц! И жалость свою можешь засунуть себе в задницу! Не нужно мне ничего от вас! — закричала девушка, резко крутанулась на колесах и уехала в сторону выхода из больницы.
Фабрицио устало опустился на пол и закрыл лицо руками.
Отец при смерти.
Сестра сошла с ума.
Жена без сознания.
Как он допустил такое?
56. Алессандра
Охохохо. Нет-нет-нет-нет. Как она допустила подобное?
Алесса, не в силах разлепить веки, сквозь головокружение сжала знакомую руку и пробормотала:
— Никогда тебя больше спасать не буду. Ты бессердечный подонок…
Риц вместо ответа смял девушку в объятиях, невесомыми поцелуями осыпал щёки, нос, глаза и губы. Причём на последних остановился довольно основательно. И неизвестно, чем дело бы закончилось, если бы за спиной не раздалось выразительного кашля.
— Я тоже люблю тебя, милая, — Фабрицио с трудом оторвался от жены.
Алесса слабо улыбнулась:
— Знаешь, мне приснилась Елена.
— Кто это?
— Моя сестра, говорят мы родились в один день. Но она умерла даже не сделав первого вздоха. В моем сне она была похожа на меня как две капли крови. И пыталась забрать меня с собой с Сад Бестий.
Фабрицио сжал руку Алесса и поцеловал каждый ноготок.
— Не знал, что в вашей семье так много… мертвых.
— Не смей больше их трогать, — это был не приказ и не просьба.
Это был шепот отчаянья. Алессандру разрывало от любви к семье и мужу, от ненависти к семье и мужу. Она боготворила отца и братьев и боялась их. Она презирала Рица и хотела остаться с ним навсегда. Эти чувства тянули девушку в разные стороны и отравляли как яд.
Фабрицио прижал её ладонь к своему сердцу и сказал:
— Клянусь, что защищу и тебя и твою семью. Не знаю как, но мы заставим наши кланы помириться, — и откатился в сторону, открывая дорогу врачу в белом халате, уже пару минут перетаптывающемуся в дверях и пытающегося привлечь к себе внимание.
Доктор откинул длинную челку и представился:
— Стерлитамак Дэ Бург — ваш лечащий врач. Давайте обсудим пару вопросов: прежде всего вам стоит пересмотреть ваш образ жизни, это неприемлемо доводить организм до такого истощения…
Алесса непонимающе нахмурилась. У неё в голове всё ещё звучали выстрелы и цвели голубые цветы, способные заморозить до смерти.
— Вам необходим покой и уютная атмосфера, — продолжал врач. — Маловероятно, что с этим индивидуумом, — кивок на Фабрицио, — вам удастся сохранить расслабленное состояние, поэтому я настоятельно рекомендую… — он подошёл ближе, делая пометки на бланке истории болезни.
Уже на слове “индивидуум” Алесса поняла, что мужик этот её бесит, и, мило улыбнувшись, бросила в него иглой от катетера. Игла пробила доктору мочку уха.
— Вы теперь можете серёжку носить. В правом ухе, — хмыкнула, потирая запястье. На месте иглы выступила круглая капелька крови. Вены струились синими потоками на белых руках руках девушки. Действительно, довели её.
Доктор прикрыл кровоточащее ухо ладонью и озабоченно, но сдержанно заметил:
— В вашем положении возможно неадекватное поведение. Это стандартная практика.
