речи, исследуя ее тело. Я никогда не забуду ее мягкие бедра, гладкую кожу, точеные ключицы над воротником хоккейного свитера. Россыпь веснушек на груди.
Она крепко сжимает бедра, и я опускаю на них руки.
– Ты так охренительно в нем выглядишь!
Ее руки скользят по моей груди, пока она не добирается до шеи, и я дрожу под ее нежными прикосновениями. Я сказал ей вести себя тихо, но мне самому приходится сдерживать глухой стон, когда она запускает пальцы мне в волосы. Она слегка тянет, и мой стояк становится еще тверже.
Я приподнимаю подол свитера, и мое сердце замирает, когда я вижу, что под ним.
Нет. Трусиков.
Я смотрю на ее идеальную киску.
– Ты меня убиваешь, – говорю я и качаю головой, прежде чем запустить руку ей между ног и провести пальцами по складке к клитору. У нее дрожат бедра, рот приоткрывается, и, когда я чувствую, насколько она мокрая, я снова чертыхаюсь себе под нос. – Ты течешь, Пиппа. Ты просто течешь.
Она закусывает губу, следя за каждым моим движением. Я по кругу поглаживаю ее клитор. Она напрягается, когда я касаюсь самого средоточия нервов, и на моих губах играет мрачная ухмылка. Мне нравится, насколько она чувствительна. Мне нравится, что я могу подарить ей эти ощущения. Могу с ней это делать.
Я не повышаю голоса и не отрываю от нее глаз.
– Ты собиралась там себя трогать?
Она кивает, и я награждаю ее тем, что вставляю внутрь палец, нахожу ее точку Джи и слегка нажимаю на нее. Она выгибает спину, но по-прежнему смотрит прямо на меня, и мне это чертовски нравится.
– Ох, черт, Джейми, – шепчет она, задыхаясь.
– Ш-ш-ш, – я поглаживаю ее и вижу, что она зажимает ладонью рот и мучительно сводит брови. Я устраиваюсь у нее между ног, и ее глаза округляются. – Он когда-нибудь делал это для тебя?
Она качает головой.
– Пытался, но я была не настроена.
Дух соперничества разгоняет мою кровь, и она барабанит в ушах, а я неторопливо вынимаю и вставляю палец в ее узкую щелку.
– Хочешь попробовать еще раз?
Она сомневается, и я надавливаю согнутым пальцем на ее переднюю стенку. Мне нравится, как опускаются ее дрожащие веки.
– Эм… – вздыхает она, когда я еще раз вставляю ей. – Если ты хочешь.
– Хочу. – Я смотрю, как мои пальцы входят в нее и как ее милая маленькая киска засасывает их. – Охренеть как хочу. Я думаю об этом все время.
Она кивает, глядя на меня затуманенным взглядом.
– Хорошо.
Я оставляю поцелуй на каждой веснушке у нее на бедрах, медленно и мягко разогревая ее, прежде чем опустить голову и поцеловать ее клитор. Мой язык проходится по ней, и я едва сдерживаю стон – такая она сладкая. Она выгибается и сжимается от каждого движения моего языка, а ее рот по-прежнему зажат рукой. Моя пташка отчаянно старается не шуметь, и мне это дико нравится.
Я провожу языком по ее клитору снова и снова, слушая ее милые приглушенные постанывания, а в это время свободной рукой хватаю ее за гладкую задницу и стискиваю. Я прижимаю ее ко рту и на несколько секунд присасываюсь к ее набухшему клитору. Ее бедра дрожат, и через мгновение она запускает пальцы мне в волосы и слегка их сжимает.
– Тебе нравится? – тихо спрашиваю я, и она часто кивает. – Хочешь, я снова так сделаю?
– Пожалуйста, – ахает она.
Меня накрывает волной желания. Меня с ума сводит, как она этого хочет.
– Ш-ш-ш. – У меня кровь шумит в ушах, когда я смотрю на нее. – Веди себя тише.
Она кивает, и когда я снова прижимаю ее к себе и отпускаю, она одними губами произносит мое имя. Я чувствую себя королем.
Я задираю свитер у нее на животе, чтобы взглянуть на грудь. Черт, как же Пиппа охренительно выглядит: она растянулась на кровати, ее грудь быстро вздымается и опускается. У нее такая нежная кожа, соски налились и затвердели, и я поднимаюсь выше, чтобы взять один из них в рот. Ее руки снова у меня в волосах, и я сдабриваю слюной ее сосок.
Сказать Пиппе о своих чувствах – это лучшая идея в моей жизни, а прилететь проведать ее идет с небольшим отрывом.
Она часто дышит и захлебывается, и я коварно улыбаюсь, целуя ее между грудями.
– Хочешь попробовать кое-что новое, пташка?
– Для меня это все очень новое. – Ее голос переходит в тонкий стон, когда я запускаю в нее палец. – О господи, – шепчет она.
Я посмеиваюсь и царапаю щетиной нежную кожу на ее животе, снова опускаясь ей между ног.
– Ты должна сказать мне, чего хочешь. – Я целую каждый сантиметр ее кожи на своем пути, целую бедра – все, кроме того места, где она хочет.
– Пожалуйста, Джейми, – шепчет она.
– Скажи мне.
– Сделай то же самое, что и минуту назад.
– А именно? – я понижаю голос, дразня ее. – Скажи это, пташка. Ты можешь.
Ее изнеможение доходит до предела.
– Я хочу, чтобы ты вылизал мою киску.
Я криво ей улыбаюсь.
– Ну вот, детка. – Когда я беру ее клитор губами и присасываюсь к нему, у нее вырывается глухой стон. – Веди себя тише, пташка.
Она смыкается на моих пальцах, и я чувствую, как дико ей хочется. Я хочу быть тем парнем, который исторгнет из нее это блаженство, увидит, как она расцветет.
– Не могу, – шепчет она и тяжело дышит, пока я продолжаю полировать языком ее клитор.
Я замираю, поняв, что тороплю ее.
– Скажи мне, что чувствуешь. – Я возвращаюсь к ее бедрам. Она такая мокрая…
– Нет, – она запускает руку мне в волосы и возвращает меня обратно к своему блестящему эпицентру. – Я не могу быть тише, но не хочу, чтобы ты останавливался. Я дико хочу кончить. Пожалуйста, Джейми.
Меня охватывает самодовольное, первобытное удовлетворение. Я не торопил ее. Она просто жаждет оргазма.
– Я не останавливаюсь. – Я возвращаюсь к ее клитору, лижу, посасываю и размазываю ее собственное возбуждение по нежной, припухшей коже.
Я зарываюсь лицом ей между ног. Ее мышцы трепещут вокруг моих пальцев, когда я стимулирую ее точку Джи. Она близка. Моя свободная рука тянется вверх и закрывает ей рот. Ее пальцы остаются у меня в волосах, но другой рукой она вцепляется мне в предплечье, сжимаясь вокруг моих пальцев.
– Я кончаю, – стонет она через мою прижатую руку, и я припадаю к ее клитору и сосу изо всех сил. Ее бедра схлопываются на моей голове, и она дрожит под моим ртом,
