Наконец Гросс открыл рот:
— Маловероятно, что преступник будет стучать.
Тем не менее он и Вертен направились к двери прежде, чем это смогла сделать госпожа Блачки. Гросс заскочил сначала в свою комнату, и по явной выпуклости на правом кармане его парадного сюртука Вертен понял, что теперь он был вооружен.
Гросс стал с одной стороны двери, крепко ухватившись рукой за пистолет в кармане, в то время как Вертен смотрел через глазок в двери.
— Бог ты мой, — выдохнул он. — Чего она еще хочет? — Он взглянул на Гросса: — Уберите это. Оружие не потребуется.
Он открыл дверь Альме Шиндлер, которая явилась, подобно смиренной овечке, с потупленными очами; девушка была разнаряжена в вечернее платье, как будто только что приехала из Придворной оперы.
— Фройляйн Шиндлер, — произнес Вертен, впуская молодую женщину в квартиру.
— Я приношу свои извинения за то, что осмелилась потревожить вас таким образом, — произнесла она, переводя взор с Вертена на Гросса. — Но я после нашей последней встречи чувствовала себя просто отвратительно. Я не могла оставить это просто так. Сегодня я поехала в оперу и была вынуждена уйти в антракте. Моя сестра ждет меня внизу в фиакре, так что я не могу задерживаться. Прошу вас принять мои извинения.
— Но этому совершенно не стоит придавать никакого значения, фройляйн Шиндлер.
— Нет, стоит, — заупрямилась девушка и нетерпеливо топнула ножкой. — Я действовала преднамеренно и жестоко. Я хочу принести свои извинения. Я должна принести извинения.
В прихожей появилась Берта со своим отцом, и пришлось быстро представить всех друг другу.
— Умоляю вас, Вертен, — воззвал к зятю старик. — Что вы за хозяин? Пригласите барышню на чашку кофе.
При этих словах посетительница просияла, почувствовав союзника на своей стороне.
— Нет-нет. Я не хочу отрывать вас от ваших дел. Я всего лишь имела намерение сказать, сколь искренне я сожалею о своем поведении.
— Фройляйн Шиндлер, — вмешалась Берта, — я уверена, что мы можем поговорить об этом завтра утром в конторе.
Но тут опять вставил свое слово старик Майснер:
— Так это знаменитая дочь Шиндлера? Невозможно выразить вам мое восхищение работами вашего покойного отца, барышня. Он был гениальным пейзажистом.
Девушка почти что с обожанием взглянула на Майснера.
— Вы действительно так думаете? Я такого же мнения, но оно все-таки не беспристрастно. Отец был таким прекрасным человеком!
— Я уверен в том, что он и был им, дорогая моя девочка. Войдите же и присоединитесь к нам на чашку кофе.
Он повел ее в столовую, по-отечески заботливо обхватив рукой ее плечи.
Вертен, Гросс и Берта были потрясены, но им оставалось лишь последовать за этой парой. «О чем только думает этот старик?» — дивился Вертен.
В столовой господин Майснер усадил девушку рядом с собой. Войдя в комнату, Гросс стремительно смахнул письма со стола и положил их в карман рядом с пистолетом.
— Итак, точнее, за что же вы хотели извиниться?
Альма залилась краской включительно по свое небольшое декольте.
— Я не могу себе представить, что такая очаровательная молодая дама может быть виновной в совершении каких-то крупных проступков, — продолжал господин Майснер.
— Фройляйн Шиндлер сделала несколько не совсем удачных высказываний при посещении Цемлинского, — изрек Вертен.
Она подняла глаза.
— Ваш зять слишком добр ко мне. Неудачные высказывания были националистического толка. Собственно говоря, антисемитскими.
Старик только фыркнул на это признание:
— Видите ли, барышня, вы вряд ли могли бы быть австриячкой без примеси этого в своей крови. Не стоит терять сон из-за этого, но я нахожу похвальным, что вы пришли снять грех со своей души. Браво!
В дверном проеме появилась фрау Блачки.
— Подавать кофе, мадам? — обратилась она к Берте.
— Прошу вас, госпожа Блачки, — распорядилась Берта.
— И еще одну чашку для нашей молодой гостьи, — потребовал господин Майснер.
— О нет. Благодарю вас, но мне действительно пора уходить. — Она протянула свою ручку и похлопала ею по лапе старика. — Я так благодарна вам. Теперь я чувствую себя значительно лучше. Возможно, что даже смогу теперь дослушать последний акт оперы.
Она встала и попрощалась. Никто, кроме господина Майснера, не сделал попытки удержать ее. После ее ухода в комнате остался витать легкий аромат фиалок.
— Бог ты мой! — воскликнул старик Майснер, когда входная дверь закрылась. — Что за ослепительная молодая женщина! Вертен, вы оказали ей дурную услугу, описав ее как избалованную дилетантку. В ней что-то есть, в этой барышне Шиндлер. Настоящая сила!
— Сила — уж это точно, — подтвердил Вертен, но он имел в виду нечто совсем иное, нежели старик Майснер.
Глава пятнадцатая
На следующее утро Вертен оставил Гросса, старика Майснера и Берту сбившимися в кучку над нотной строкой в анонимном письме в попытке разгадать возможный код. Он же отправился в контору, а Тор уже трудился там, методично работая над рукописной копией завещания патриарха семьи Тума. Вертен предоставил ему свободу действий на второй неделе его работы, настолько надежным и достойным доверия оказался этот помощник.
После того как с этим делом будет покончено, подумал Вертен, надо будет подумать о повышении ему жалованья. Юридическая контора не могла позволить себе потерять настолько ценного сотрудника, как Тор, для вящей выгоды конкурентов.
Тор никогда не отличался разговорчивостью; сегодня они обменялись только кратким «Доброе утро».
Очутившись в своем кабинете, Вертен принялся сортировать бумаги в две стопки, срочные и менее срочные, отбирая те, которые требовали его личного внимания, и те, которыми мог заняться Тор.
Однако его утренние труды были прерваны, когда он услышал хлопанье входной двери, а затем приглушенные звуки голосов. Тор постучал и просунул голову в дверь.
— К вам какой-то господин, адвокат. Из полиции. — Произнося эти последние слова, Тор выглядел ужасно перепуганным.
Он впустил сыскного инспектора Дрекслера, который, казалось, пребывал в чрезвычайной спешке.
— Адвокат, — обратился он вместо приветствия к Вертену.
Тор медленно затворил за собой дверь.
— Чем я могу быть полезен вам, инспектор? Надеюсь, это не касается взлома.
— Нет-нет, — с важностью произнес Дрекслер. — Я был по соседству и подумал, что могу найти у вас доктора Гросса.
— Он на квартире. Могу я оказать какую-нибудь помощь? — Вертен сделал движение в направлении стула, но Дрекслер покачал головой:
