оттенков. Цвет ревёт над стенами замка как сверхзвуковая приливная волна, раскрашивает дома и улицы, собравшуюся толпу.
Дэррок и его бабушка отшатываются, когда их омывает сила цвета, тёплый взрыв сияния. И когда он проходит через них, они смотрят друг на друга, на свои собственные руки и одежду, а также на людей, стоящих поблизости. Они смотрят на небо и здания и видят цвет повсюду: в красных крышах, цветочных ящиках и изумлённых глазах детей. В пурпурно-золотом сиянии вечернего неба.
Дэррок обнимает свою бабушку, видит, что она плачет от счастья.
Когда люди начинают оправляться от шока, осмеливаются поверить, что глаза не обманывают их, повсюду раздаются радостные возгласы, смех, песни и крики благодарности. Этот день будет великим праздником для каждого человека.
Цветовая волна достигает каждой части Доминиона за считаные минуты. Летние луга оживают ослепительными красками. Великий лес превращается из серой массы переплетённых теней в рай зелени. Серые кукурузные поля окрашены в золотой цвет. Холодные лагуны превращаются в мерцающие сине-зелёные. И животные… Птицы летают среди верхушек деревьев, их перья переливаются яркими оттенками. Жуки сияют золотом и серебристо-красным. Жёлто-чёрные пчёлы садятся на цветы самых разных расцветок. Когда цвет распространяется по земле, он превращает каждого Пса-потрошителя в пыль, освобождает души, запертые во тьме балахонов Чёрных Мундиров, позволяя им вернуться на другой берег реки.
Пейзаж, так долго лишённый этих чудес, снова дышит.
Доминион свободен.
Мир стал самим собой.
Глава 35. Конец и новое начало
Хоуп сидит у могилы Сэнди, Оливер – у её ног. Трава под её ногами зелёная, а цветы, которые она только что положила на могилу, тёмно-синие. В воздухе витает запах летнего зноя.
Это тихое место, расположенное высоко на лугу рядом с фермой Гвендл, откуда открывается вид на морские утёсы и самые высокие шпили города. Каждый кусочек этого захватывающего дух места окрашен в великолепные цвета, так много цветов, что Хоуп слепит глаза.
– Я буду скучать по нему, – говорит маленькая собачка.
– Я тоже, – произносит Хоуп. – Но со временем станет легче. Я бы только хотела, чтобы у него была возможность увидеть всё своими глазами.
– О, он обо всём знает, – заявляет Оливер. – Где бы он ни был, он знает. – Он чешет одно ухо, затем трясёт лапой. – Как ты думаешь, с Оддом всё будет в порядке?
– Я не знаю. Он ужасно грустный.
– Да. Как ты думаешь, почему виверн ушёл? – спрашивает Оливер.
Хоуп пожимает плечами. На следующий день после того, как мир снова обрёл краски, Элмо улетел ночью. Его не было неделю, и, похоже, он не вернётся.
– Если гадать, то я считаю, что ему понравился весь этот новый цвет. Может быть, он что-то зажёг в нём. Возможно, он вспомнил что-то из давних времён. Может быть, он ушёл домой.
Они спускаются с холма к фермерскому дому, проходя через золотистые лужи солнечного света, жужжащих жёлтых пчёл и бабочек с оранжево-голубыми крыльями. Входная дверь, которая в бесцветном мире была чёрной, теперь стала тёмно-синей. В тёплой деревянной кухне Дэррок, миссис Гвендл, Эффи и Одд сидят за столом.
– Ах, Хоуп, – восклицает Эффи. – Мы ждали.
– Ждали? Зачем?
– Подожди здесь, – просит Дэррок, встаёт и исчезает в другой комнате. Когда он возвращается, в руках у него квадратный предмет, завёрнутый в коричневую бумагу и перевязанный бечёвкой. – Это тебе, – говорит он, протягивая его Хоуп.
– Что это? – спрашивает она, забирая у него коробку.
– Открой и узнай, душенька! – произносит Эффи.
Хоуп развязывает бечёвку, срывает бумагу. Она смотрит на предмет в своих руках, и к горлу подступает комок. Это картина маслом, изображающая Сэнди. На ней он стоит, держа в руках лук, и улыбается из-под своих чёрных усов. Сходство просто поразительное.
Она не знает что сказать.
– Я просто люблю рисовать, – говорит Дэррок. – Я пойму, если тебе она не понравится.
– Она идеальна, – выдыхает Хоуп. Эффи протягивает ей носовой платок, и она вытирает глаза. – Спасибо.
Дэррок сияет, затем оглядывает кухню и удивлённо смеётся.
– Я всё ещё не могу поверить, что это реально! Когда я просыпаюсь утром, то некоторое время лежу с закрытыми глазами: вдруг я посмотрю, а всё это было сном? Спустя время я набираюсь смелости – и вот он, цвет, всё ещё здесь. Всё ещё прекрасен.
– И он останется здесь, парень, – заверяет его Эффи. – Навсегда.
– Есть только одно «но», – говорит Дэррок. – Я рисую фреску в моей комнате уже много лет. Дополняю, закрашиваю и пытаюсь сделать всё правильно. Я уже думал, что закончил, но теперь, когда я вижу цвета, понимаю, что всё перепутал!
Это заставляет всех рассмеяться.
– Итак… – начинает Оливер, виляя хвостом. – Что дальше? В конце концов, всегда есть что-то дальше.
Эффи заговаривает первой:
– Что ж, миссис Гвендл попросила меня остаться здесь на некоторое время, и я согласилась. Я уже отправила сообщение подруге в деревню, попросив её заглянуть в коттедж и присмотреть за моей лошадью. В городе предстоит многое уладить, и у меня такое чувство, что они собираются прийти и попросить миссис Гвендл о помощи в принятии каких-то важных решений. В конце концов, её семью всегда уважали. Так что я буду здесь, чтобы помогать Дэрроку управлять фермой.
– Мы попросили Одда остаться тоже, – говорит Дэррок. – Он сильный и мог бы помочь во время сбора урожая.
Одд улыбается лоскутной улыбкой, но часть его, кажется, находится где-то далеко.
– Ох, – говорит Хоуп. – Что ж, тогда, я полагаю, тебе нужно принять решение, Одд. Мы с Оливером собирались спросить, не хочешь ли ты поехать с нами.
Разноцветные глаза Одда устремляются на неё, на его лице отражается удивление.
– Правда?
– Ага. В кибитке будет ужасно пусто без Сэнди, и, если Оливер всегда будет болтать только со мной, я сойду с ума. Что скажешь?
Странные глаза Одда загораются.
– Я был бы рад. – Он смущённо оглядывается на остальных. – Извините, что отклоняю ваше предложение.
– Всё в порядке, парень, – говорит Эффи. – Ты должен следовать зову своего сердца. Я думаю, что в этом новом мире мы все можем это сделать.
Миссис Гвендл наполняет кружки дымящимся коричневым чаем и передаёт их по кругу.
Они поднимают тост за цвет, жизнь и силу дружбы. Потом они сидят до заката солнца в рубиновом небе и рассказывают истории о Сэнди, и их смех разносится по всему дому.
Два дня спустя Хоуп запрягает кибитку Сэнди – теперь это кибитка Хоуп, – и Глория, лошадка-тяжеловоз, вывозит их со двора фермы на дорогу. Пока они удаляются от дома, Эффи, Дэррок и миссис Гвендл машут им с
