в темную комнату. Чуть позже я пойму, что не зарядить наручи отравленными дротиками было правильным решением. Но сначала, когда я вбежал внутрь, на меня прыгнули с двух сторон стремительные тени. От удара головой о пол сознание меня покинуло.
* * *
В отключке я пробыл недолго. Очнулся я от того, как что-то влажное и шершавое прошлось по моей щеке. А потом ещё раз.
– Туми, фу. Я тоже тебя люблю, но дай наконец мне поспать. Нет у меня твоих орешков, – шепчу я во сне и пытаюсь оторвать от себя дружелюбного макака, но руки и ноги меня не слушаются. И почему у Туми два языка?
С этой мыслью в голове наконец открываю глаза, смотрю по сторонам и... Даже сложно сказать, с какой скоростью я их обратно захлопнул. Духи, почему опять. За что? За то, что с кубиками жульничал? Больше не буду. Честно. Даже пальцы крестиком не держу сейчас. Мне ведь эту картину будет сложно забыть. У меня уже, как говорится, чуть кровь из глазий не пошла.
– Туми? Кто это такая? Неужели она лучше нас? – слышу слева голос Вилеи. Такой весь нежный, томный, что мне не верится, что она пару дней назад хотела меня разрубить в куски.
– Гораздо хуже, что господин Слик, закрыл глаза, – слышу я справа не менее сахарный голос Ровены. Так, а ну верните мне вредину-паладиншу, которая меня недолюбливает. Мне с ней спокойно и не так страшно, как с этой...
– Тот уродливый мужчина говорил, что мы полюбим своего господина, как только он войдёт и мы его увидим. Так и вышло. А ещё он сказал, что нам надо будет проявить усердие, чтобы ему понравится.
– Ты права, – Ровена опускается ближе ко мне и с шумом втягивает воздух. Так, она что, обнюхивает меня? Хенвил, сын событий, ты чем их обработал?
– Да. А ещё он та похож на игрушку. Такая маленькая плюшевая машинка для убийства. Мяу, – выдаёт Вилея и трется об меня щекой.
Вальдо, я же открыл дверь. Так где ты шляешься, святоша чёртов? Меня тут сейчас на части порвут или что хуже сделают.
Если кто не понял, то ситуация следующая. Я лежу распластанный на полу и не могу пошевелиться, так как мои руки и ноги держат две угашенные по брови дылды ушастой и человеческой наружности. Которые при этом абсолютно голые и хотят от меня всякого нехорошего. Просто я был первым, кто переступил порог этой комнаты, а дальше сработало запечатление. Рябой, я твоей черепушкой в кегли сыграю. Не мог их сразу на Ваэрда натравить, дебила кусок? Не пришлось бы мне от него по всей комнате скакать.
– Мы что-то сделали не так? Почему мы вам не нравимся, господин Слик?
Вы голые, бледнокожие, и больше меня в несколько раз. Но вслух я вам это не скажу.
– Нравитесь. А теперь перестаньте держать меня.
– Но это вы нас держите, господин Слик, – смеётся Вилея. – Держите и не отпускаете. Хотите с нами поиграть.
Да блин. Жалею, что я не с них ростом. Всыпал бы каждой хорошую порцию плетей. И так у них принято подчиняться служить своему господину? Похоже я не ошибся – Ваэрд реально был отчасти каблуком. Ну, или Рябой со своей химией конкретно накосячил.
Но надо что-то делать. Вальдо придёт, но мало ли чего эти скаженные выкинуть успеют. Надо с ними говорить и, помогите мне Духи, держать зрительный контакт. В такой ситуации я точно раньше не был.
Сделав глубокий вдох, медленно открываю глаза. Спокойно, дышим ровно, глубоко, и улыбаемся. Стараемся глядеть им в глаза, а не ниже. Блин, да они реально меня хотят. Помогите.
– Что нам сделать для вас, хозяин? – говорит Ровена томным голосом. Ну и глаза у неё. Будто у голодной кошки, что поймала аппетитную мышку.
– Мы на всё готовы, господин! – вторит ей ушастая.
– Вы же ненавидите друг друга, – вырывается у меня. И это было моей ошибкой.
Девицы переглянулись, улыбнулись, а потом полезли к друг дружке целоваться. Вальдо точно удар хватит. Как бы он ранее не отрицал, но к Ровене парень неровно дышит.
Девушки вскоре перестали целоваться и снова посмотрели на меня.
– Может господину хочется узреть экстаз кошечки? Наши мужчины от этого млеют, – произносит Ровена и вдруг выставляет грудь вперёд и корчит рожу. Точнее сводит глазки в кучку и закатывает их, а ещё приоткрывает рот и вываливает набок язык. Это скорее выражение лица припадочного или повешенного. Господи, точнее Спаситель, вот скажи, ты в курсе, чем твои монашки занимаются? Вот где она этого набралась?
– Лучше применить технику дыма, что обвивает горный пик.
Так, а это уже наша княжна корки мочит. Поднимает левую руку, освобождая мою ногу, и прикладывает к своим губкам средний палец. После этого она начинает такое вытворять язычком, облизывая его со всех стороны, что меня пот прошибает. Пусть у неё и не зелёная кожа, но как она это делала. Ох, не будем спрашивать, где элгарская дворянка освоила такую науку. Может у ушастых это в порядке вещей. Обязательный предмет обучения благородной ушастой леди.
– Наверное хозяину не нравится, что мы не из его расы, – горько сказала княжна. Да ладно? Неужели наконец дошло и вы меня сейчас отпустите?
– Видимо, – вторит ей Ровена, которая вдруг дёргается и шокировано смотрит на меня, – но тогда получается...
Так, что-то у меня нехорошее предчувствие. Чего это она надумала?
– Что получается?
– Господин носит метку, а значит другие гобо его избегают. Особенно женщины.
– Какой ужас.
Блин, ну вы нашли тему для разговора. И где шляется Вальдо? Надеюсь, что он захватит с собой шокер.
– Ты не понимаешь, – говорит вдруг Ровена. – Он получил метку в юности и носит её большую часть жизни. То есть очень и очень давно. Гоблины рано взрослеют. Ему сейчас примерно четырнадцать наших лет.
Тут я вспоминаю предупреждение шаманки Закии о чистых душой. Нет. Она ведь не этих обдолбанных голых дур имела ввиду? Ровена, только молчи. Но вклиниться в разговор девиц я никак не могу.
– Ой,
