к такому привыкла. К тому же, мне, здесь стесняться некого. И по фиг, что я не умею петь — тут это не критично! Специально ведь свернул с прямого пути. Мне нужно дать волю своим эмоциям. То есть, если по простому, поорать и обязательно погромче. Почему бы не здесь это сделать? Комсомольская роща всё ещё является участком пригородного леса. Да и название, этому кусочку леса, пока не дали. Роща необустроенная и без лавочек, с кучей молодой поросли лещины и бузины. Народ, в этом времени, здесь не гуляет. Коров гоняют в пойму Яченки подкормить прошлогодней травкой — вот и всё. Так что могу орать всё что хочу! К тому же смысл этих строк, как нельзя лучше, подходит под моё настроение. Я не сдамся! Не отступлю! Пофиг на этих мелких хулиганов. Они — это не все детдомовцы. Надеюсь, что только эта троица попала под влияние улицы и грезит блатной романтикой. В противном случае мне придётся тяжело. Но — я знаю, что у меня всё получится.
Единственная более-менее проходимая тропа, по которой я сейчас передвигаюсь, изобилует выступающими корнями и противопехотными минами крупнорогатого происхождения. А ещё здесь кое-где лежат кучки снега. Рыхлого и крупнозернистого, грязного с примесью всякого лесного мусора, но — всё же снега. Я прямо-таки глазам своим не поверил, когда увидел в первый раз. Хотя, чему тут удивляться? Конец марта на улице. Снег, вон, редко, но — всё же бывает, что с неба падает. Так что всё нормально.
Как я и ожидал, тропа вывела, на вполне нормальную дорогу. Вид, конечно, у меня был не очень… Можно даже сказать — очень не очень. Ну, а что? Лес — он и в Африке лес. Это ещё повезло, что большую часть, я проехал на мотоцикле. В противном случае, при передвижении пешком, был бы похож на библейского Адама. Такой же весь из глины и грязи. Зато мой внутренний мир обрёл гармонию, а мысли опять приняли правильное направление. Сейчас встречу Риту, поговорим с ней по пути домой и я окончательно буду готов к вечернему собранию. Всё-таки красивая девушка, а уж тем более красивая жена — это дополнительный стимул, для любого нормального мужика.
Полчаса и я уже возле техникума. На моих часах пятнадцать тридцать, самое время. С минуты на минуту должна показаться Марго. Надеюсь, что её ничто сегодня не задержит. Хотелось бы чутка прогуляться. Зарядиться порцией свежего воздуха и впитать немножко ультрафиолета. Солнышко хоть и ненадолго, но — всё же появляется из-за облаков.
Какой всё-таки у нас народ любопытный. Пока ждал, человек тридцать подошли и поинтересовались по поводу статьи в газете. Сначала пробовал отвечать, что всё напечатанное является и для меня шоком тоже. Только никто не поверил и вопросы сыпались один за другим. Пришлось подождать, когда наберётся побольше народу и рассказывать удобоваримую версию. И всё равно допрос продолжался пока не пришла Рита. Тут уж меня никто не мог остановить. В общем — прорвались.
Про инцидент с детдомовцами рассказывать не стал. Незачем беременной жене об этом знать. Да и что она может посоветовать? Проработать ребят на комсомольском собрании? Так это не поможет. Сам разберусь. У меня в той жизни, кто только не работал в бригаде. Попробую своими методами действовать. А там посмотрим. Сейчас же у нас полезная, со всех сторон, прогулка. Ещё не известно, что вечером на собрании будет. Так что нужно запастись положительными эмоциями. Ну и про кислород с ультрафиолетом не забываем тоже.
К дому подходили весёлые и голодные. Рита, за сто метров до дома своей матери, начала мечтать и рассуждать — чем нас сегодня будет угощать Конкордия Прохоровна? Мне ничего не оставалось, как только поддержать супругу и внести своё видение этого сказочного момента. Да и чего там — сейчас придём и всё увидим, а заодно и попробуем.
Только вот ничего у нас не вышло. Потому что возле наших ворот творилось что-то невообразимое. Четыре автомобиля и среди них знакомый мне ЗиМ — 101. Там же стояли две "Победы", одна с красной полосой и надписью "милиция". Куча людей перемещающаяся туда-сюда. Народ таскал какие-то ящики и коробки, разгружая грузовой ЗиС — 151. Сказать что я офигел — это ничего не сказать.
Подумав несколько секунд, я оставил мотоцикл возле тёщиного дома. Риту тоже хотел там оставить, только — не на ту напал. Скандала и истерики не было. Была гордо поднятая голова и слова, сказанные тоном не терпящим возражения:
— Там и мой дом тоже! Пошли разбираться вместе.
Я не подкаблучник, но — жену свою люблю и почти всегда с ней соглашаюсь. Здесь мне возразить было нечего. Пошли вдвоём.
Разобрались быстро. Да и чего там было разбираться? Главное было найти источник информации. Им оказался Фёдор. Давно, кстати, с ним не виделся. Поручкались и он нам рассказал, всё что сам знал. В общем — вчерашнее собрание наделало много шума и заставило всех, наших, комсомольских начальников задуматься. После раздумий стало понятно, что мысли, озвученные на собрании, это хороший шанс заявить о себе. Вот и решили наши калужские комсомольцы всех уровней: начиная с секретаря горкома и заканчивая комсоргом строительной бригады "Калужстроя", помочь с воплощением моей идеи. Но — сначала нужно было посоветоваться. Понеслись звонки в Москву. Звонили всем, кому только было возможно. Даже до товарища Михайлова дозвонились. Не говоря уже о Крапивине. В общем — Москва тоже возбудилась и захотела поучаствовать. На принятие решения понадобилось всего-то пара часов. Решили, сначала, небольшой группой съездить и посмотреть, а уже потом, думать. Потом, как всегда всё переиграли. Поэтому в Калугу, чтобы взять всё под контроль, поехали все кто захотел. Блин! Даже не знаю что сказать. Как-то всё стремительно происходит и, между прочим, без моего непосредственного участия. И вот где тут, посреди этого дурдома, моё место? Ладно, пойдём в дом посмотрим — что и как?
Кое-как с женой пробрались в дом. А там… Настоящий генштаб в момент наступления врага. Все чего-то бегают. Кто-то орёт на кого-то. Какая-то молоденькая комсомолка сидит за кухонным столом и громко печатает на печатной машинке. На стенах висят плакаты. Фотограф снимает всё, что я нарисовал, на стенке печки. Крапивин и Михайлов вырывают друг у друга телефонную трубку(откуда у меня дома взялся телефон это ещё нужно разобраться). Собкин и Исипова спорят с Сергачёвым, а Молодецкий и Данилов ржут как кони. В этом хаосе, единственный островок спокойствия, находился возле
