снарядов. Разноцветные окатыши обладали отличной аэродинамикой. Не каждая отлитая из свинца пуля так точно бьет. А уж удар – трещали кости и разбивались снаряды.
Сначала Эгрегий сбил двух бойцов, те уже не поднялись, потом еще трех. Варвары смекнули, что их вид не напугал чужаков. А уж оружие в руках этого…
Они отступили за камни, нырнул туда и вожак стаи.
– Теперь не высунутся, попробуют сбежать.
Эгрегий обмотал пращу вокруг бедер и перехватил удобней копье.
Из укрытия на них обрушился град камней, варвары бросали их вслепую, не рискуя высунуться.
– Давай туда, а я слева зайду! – крикнул Эгрегий, когда они добрались до большого камня.
За укрытием слышалась возня варваров.
Вблизи можно было разглядеть сраженных воинов. Они оказались мелкими, хотя и жилистыми. Кожа на месте, как и говорил Эгрегий. Лишь алая и белая краска из какого-то местного пигмента подчеркивала рельеф их мышц. Издалека это создавало нужный образ.
Хенельга оббежала камень справа, а Эгрегий слева. Тут же перед женщиной возник бородатый варвар, в глазах которого читался ужас. На мгновение женщина замешкалась, удивленная страхом, прочтенным в глазах дикаря. И это людоед, именем которого пугают?
Опомниться варвар не успел, он только прикрылся щитом. Хенельга нанесла удар, метя в живот. Прутья не смогли защитить от удара копья. Лезвие прошло сквозь щит, пронзило живот. Варвар закричал и рухнул назад, увлекая за собой противницу.
Хенельга издала яростный клич, сильнее сжимая древко и надавливая всем весом до тех пор, пока лезвие не вышло из спины противника.
Видевшие все это быколюди замерли в ужасе. Легенды о женщинах воительницах известны им. Среди кочевых племен встречались воительницы. Они обычно защищали имущество, когда мужчины уходили в поход. И вот одна из них оказалась здесь, на берегу.
Варвары бросили весла и выпрыгнули из лодки с другой стороны. Пусть между ними и воительницей из легенд окажется судно.
С другой стороны Эгрегий расправился с двумя противниками. Это было легко, потому что они не были вооружены, только кидались камнями, отвлекая чужаков.
На судне остался вожак, кричавший что-то в след убегающим бойцам. Те уже не вернуться и все придется делать самому. Вожак сплюнул и выпрыгнул на берег.
– Неплохая броня, – хмыкнул Эгрегий. – Годный трофей.
Воин носил кожаный нагрудник, усиленный на груди пластинками железа. Чтобы чешуя не ржавела, он покрыл ее алой краской. Живот защищал пояс из кожаных полос, усиленных костяными бляшками. Руки и ноги неприкрыты. В руках топорик с железным бойком, пострадавшим от времени и частой заточки. Зато щит у него хорош – явная переделка щита гоплита. Скорее статусная вещь, чем полезная в бою один на один.
Лучшей защитой воина была вонь – вуаль смрада окружала его, заставляя глаза слезиться. Вонял его плащ и кожаная шапка, на которой болтались косточки, какие-то перья и шкурки животных. Все плохой выделки, гниет во влажном воздухе.
Вожак явно больше опасался Хенельги и бросился на нее, ударяя обухом топора о щит. На оковке щита даже выработка появилась.
Гром ударов слышали убежавшие, а вой вожака наверняка заглушал шепот моря. Быколюди ждали исхода боя. Если вожак завалит чужаков, то те вернутся на пиршество.
Хенельга ответила своим боевым кличем и вырвала копье из живота дикаря. Щит сорвать так быстро не получилось, он болтался на древке, закрывая обзор. Женщина зажала древко подмышкой, а свободной рукой взялась за край щита. Приняв на щит удар топора, Хенельга лезвием копья чиркнула по руке варвара.
Они оказались так близко друг к другу, что смогли рассмотреть лица. Мгновение они изучали друг друга. Лицо вождя было украшено шрамами, скорее нанесенными во время ритуала, чем в бою. Был он не выше своих воинов и уступал ростом даже женщине из резчиков, а уж тощий и высокий Эгрегий мог плюнуть ему на плешь. Лишь плечи и ноги воина были поразительными. Он выглядел крепче худых чужестранцев.
Только выглядел.
Ярость на лице варвара сменилась удивлением, а затем он открыл рот, пытаясь что-то сказать.
Хенельга придерживала его щитом и копьем, чтобы тот не ранил ее, пока умирал.
На губах варвара пузырилась кровь, а за спиной стоял Эгрегий.
– Вот мы и обзавелись лодкой.
Он выдернул копье, из раны хлынула темная кровь. Как и полагал Эгрегий, спину воина не защищал металл. Дикари не умели обрабатывать железо, лишь пользовались трофейным. Потому вожак пользовался таким снаряжением: пластинки с доспехов кочевников, щит колонистов, топор, которым пользовались еще отец и дед.
– Как легко все выдалось, – отметила Хенельга.
Она тяжело дышала, а мышцы скрутило спазмом.
– Всего лишь воспользовались его слабостями, – Эгрегий засмеялся.
– Да. Но остановить эту тушу…
Отсмеявшись, Эгрегий сказал, что не станет брать себе трофеев с этой твари. С них достаточно и лодки.
Они поспешили загрузиться в лодку и шестами вывели ее из лабиринта камней. Лодка постоянно чиркала дном о камни, ударялась бортами. Судно было длинным, не походило на те, что используют цивилизованные люди.
Узкий профиль, расширенный к середине. Снаружи борта защищала кожа. Вряд ли, человеческая – это непрактично даже для дикарей. От штормовых волн судно можно защитить, надстроив борта. Зато в спокойную погоду лодка сидела низко и едва ли была видна со стороны.
Идеальный корабль для пиратов. Даже удивительно, насколько он совершенен. Особенно в сравнении с примитивными орудиями варваров.
Для двоих тут достаточно места. Открытое море поглотило припасы, оставленные варварами: мясо непонятного происхождения; напитки из местных трав и трофейное оружие. Копья с костяными наконечниками – бесполезная штуковина. Простые луки, бьющие едва ли на пять десятков шагов. И топоры с каменными лезвиями. Даже стамески и буравчики были изготовлены из камня.
И как всем этим пользоваться?
Оружие выглядело таким допотопным, что к нему прикасаться противно. Грязные символы украшали древки и лезвия. Наверняка обращения к покровителям, кровавым хозяевам племени.
– Мефон, не гневайся за эти дары, но они взяты в бою и дикарей. Кровью отняты и тебе дарованы! – обратилась Хенельга к морю. – Помоги усмирить дух этого судна и направь наш гнев
