Сначала на «Ан-24» местных авиалиний до Тюмени или Сургута, там короткий отдых и пересадка на ТУ-154 до Москвы — всё то же самое, только без многих часов, проведённыхв кресле авиалайнера. На финише спускаешься по трапу (неважно, из самолёта или орбитального лихтера) на бетонку, проходишь в здание терминала. Ещё минуть десять на поиск нужного автобуса или такси — и вот ты уже катишь в город, словно и не висел пару часов назад в стальном бублике над ледяной глыбой спутника Сатурна…
Сейчас мы не в самолёте и даже не в автобусе — в купе вагона СВ, фирменного поезда «Москва-Свердловск». На Казанском вокзале нас провожали Юрка-Кащей с Мирой. Юлька передала ей переноску с Дасей — и вы бы видели, сколько по этому случаю было ахов, вздохов, сюсюканий и даже слёз! Всё-таки, невозможно найти женщину, совсем уж равнодушную к котикам — а маленькая скрипачка далеко к ним не равнодушна…
Пока девушки по очереди тискали кота (надо признать, Дася перенёс это испытание стоически, не пытаясь вырваться и удрать) я расспрашивал Юрку о Диме. Кое-что о судьбе нашего Артековского вожатого я выяснил ещё в Королёве, но тут сведения были из первых рук — Юрка с Мирой пару дней назад навестили его в неврологическом санатории, куда Диму упекли сразу после его бегства из системы Сатурна.
Санаторий этот специализировался только и исключительно на работниках Внеземелья. Юрка, ожидая, когда Дима вернётся с процедур, разговорился с врачом — и теперь взахлёб рассказывал о неожиданных и зловещих проблемах, которые оно подкидывало человечеству. Слушая его, я невольно вспомнил «Лунную Радугу» с её «зонами полного отчуждения». Хотел бы я оказаться неправ — но, похоже, кое-какие зловещие предсказания Сергея Павлова начинают потихоньку сбываться. К счастью, пока речь только о нервных заболеваниях и психических расстройствах — но ведь лиха беда начало…
— Там, кроме Димы ещё человек пять с «Лагранжа», ты их знаешь… — говорил Кащей. — И, что удивительно — все трое, когда отправлялись на землю, были в порядке, оживлены даже — а дома один за другим сорвались. Один даже с собой пытался покончить, едва успели остановить!
Я сочувственно кивнул.
— Да, досталось ребятам… Их что же теперь, спишут, отстранят от Внеземелья?
— А я знаю? Врачи говорят — всё будет хорошо. Вылечится, восстановится, ещё на Сатурн слетает, или на Юпитер…
— Ну, дай-то бог. — согласился я. — Вы сейчас куда?
Юрка и Мира переглянулись.
— Сначала ко мне домой, в Калугу, хочу познакомить Миру с родителями. Потом назад в Москву, в институт. Мне тут прислали список спецкурсов — похоже, об отдыхе придётся забыть, и надолго. Кстати, и вы двое тоже не расслабляйтесь. Спорим, вернётесь в Москву — и получите такие же списки, а то и подлиннее?..'
В «Каравелле» было пусто — и в мастерских, и в просторном фехтовальном зале, и штурманском классе. Народ в школе, сбегутся в клуб только после обеда, а пока мы с Владиславом Петровичем сидим в комнате, называемой «капитанская», потягиваем чай из большого электрического самовара и неспешно беседуем. Юлька в городе — очень уж захотелось ей пройтись по большому развалу на одном из центральных бульваров, где торгуют изделиями из резного камня, дерева и прочими уральскими сувенирами. Сопровождает её каравелловец, вихрастый, лет двенадцати, пацанёнок, вместе с Командором встречавший нас на вокзале. — подозреваю, по дороге он изведёт её вопросами о Сатурне, Энцеладе,«заре» и, конечно, о шансах его персонально попасть в «юниорскую» программу Проекта. Между прочим, несколько воспитанников Командора уже состоят в ней, а двое сейчас на «гагарине», на своей первой «внеземельной» практике…
Владислав Петрович плеснул заварки из большого пузатого, с цветочками, чайника, нацедил, повернув латунный краник, кипятку, и пододвинул чашку ко мне.
— Между прочим, Алексей, вы не собираетесь вернуться к литературным занятиям? — спросил он.- С той книгой, про мониторы, у вас вроде неплохо получилось. Не было мысль продолжить?
Я зацепил ложечкой варенья из блюдца — прозрачного, светло-зелёного, с цельными, тоже прозрачными ягодами крыжовника.
— Видите ли, Владислав Петрович… альтернативная история — это, конечно, любопытно, и не самый разработанный у нас жанр, но сейчас у меня появились темы поувлекательнее.
Он понимающе улыбнулся.
— Из вашего недавнего…хм… опыта?
— Именно. Я ведь и прежде собирался заняться публицистикой, причём именно внеземельной — нашлись знающие люди, подсказали… А теперь вот думаю — может, и правда, взяться за художественную книгу? В стиле «Антарктической трилогии», читали?
— Владимира Санина? — он кивнул. — Конечно читал, превосходные книги, у нас в кают-компании на почётной книжной полке стоит… то есть должна там стоять, ребята постоянно домой берут, почитать.
— И что, никто до сих пор не заиграл?
Командор покачал головой.
— У нас с этим строго. Берут книги, читают, возвращают. Если надо — обложки ремонтируют. Даже уголки страниц почти никогда не загибает, представляете?
— А я вот в их возрасте загибал. — признался я. — да и сейчас иногда случается. А насчёт книги — вот вернусь домой и возьмусь. Материала достаточно, время, вроде есть, после возвращения из системы Сатурна нам дали месячный отпуск. Как раз хватит, чтобы написать первую строчку, а это самое трудное, верно?
Я немного покривил душой — первая строчка давным-давно написана. Возьму за основу свои дневниковые записи — и вперёд! Можно поступить даже лучше:
