письмо градоначальника.
Мужчина посмотрел на меня, как-то неопределенно хмыкнул и опустил взгляд к бумагам.
- Вижу, хорошо подготовились, - сказал он, пока глаза его бегали по строчкам.
- Да. Потому что я настроена серьезно.
Эпилог
ЭПИЛОГ
Два месяца спустя…
Я стояла возле закрытой двери, прислушиваясь к звукам, доносящимся снизу. В последние три недели спальня была единственным местом где я могла укрыться и побыть в тишине и спокойствии. Но ненадолго. Вот и сейчас мое отсутствие быстро обнаружили.
– Кейт! – крикнула Элла, а через несколько секунд я услышала звук шагов на лестнице. – Катерина Левер! Я знаю, что ты там.
Шаги приблизились и, наконец, стихли под дверью моего маленького убежища. Элла не стучала – ждала, зная, что я сама открою ей. В конце концов, выхода у меня не было. Ну, разве что удрать через окно. Но, даже, если бы я решилась на это - в саду меня тоже тотчас отловили бы.
– Открыто.
Соседка приоткрыла дверь и заглянула в комнату.
– Все уже собрались.
Элла зашла в спальню.
– Еще несколько минут, и он решит, что ты хочешь сбежать.
Уж чего-чего, а сбегать я не хотела.
– Мне просто нужно успокоиться.
Элла подошла и ласково коснулась моего плеча.
– Волноваться перед свадьбой нормально. Вот помню, перед моим венчанием…
Следующие минут десять-пятнадцать я слушала ее рассказ о знакомстве с мужем, о том, как они собирались бежать, потому что родители не одобряли их брак, о тайной помолвке…
История, конечно, была занимательной, но мыслями я была там внизу, на первом этаже. Представляла, как Джеффри в парадном костюме переминается с ноги на ногу и смотрит на лестницу.
Повернувшись к зеркалу, увидела собственное отражение - знакомое и незнакомое одновременно. Мое лицо, мое тело, мои волосы, уложенные в простую изысканную прическу. Но как непривычно было видеть себя в белом платье! Да и вообще не верилось, что все происходит наяву; что меньше, чем через час я стану женой.
Все случилось так быстро: через пару дней после финального слушания, когда суд, наконец, решил оставить Киду со мной, Джеффри сделал мне предложение.
– Выходи за меня замуж.
Он сказал это просто, словно между делом, когда мы ехали вдоль Улицы Мастеров. В тот день я отправилась в текстильную лавку, забирать ткани, которые выписала из столицы: пять тяжеленных мотков, и для этого мне понадобилась повозка. Джеффри вызвался составить компанию, и в тот момент, когда мы проезжали мимо гончарной мастерской, он повернулся и сказал это.
Да, с романтикой у шерифа Бартела всегда было туговато.
– Что? – на миг мне показалось, что я ослышалась.
– Выходи за меня, – уверенно повторил он.
Я, конечно, могла бы сказать, что для таких предложений полагался ужин при свечах, музыка и кольцо, но… это ведь был Джеффри Бартел. Правда, кольцо он все-таки преподнес. На следующий день.
– Оно принадлежало моей матери, – сказал он, надевая его мне на палец. – Теперь оно твое.
Прежде, чем я успела ответить, в столовую залетела Кида - вообще-то ей в тот момент полагалось уроками, но она (кто бы сомневался!) дежурила под дверью.
– А я буду нести подушечку с обручальными кольцами! Или твой шлейф! – Кида завертелась вокруг меня. – А у подружек невесты будут одинаковые платья. Какие сошьем: розовые или лиловые? И ленты нужны разноцветные. Ну, чтобы сад украсить. И еще…
Кида тараторила и тараторила, а я, потрясенная, прикидывала, как давно она знала о свадьбе.
– Мистер Бартел случайно проговорился Элле, ну а я услышала. – И на всякий случай уточнила: – Но я не подслушивала!
…А через несколько дней началась подготовка. Мы не хотели устраивать пир на весь мир - нам хватило бы и тихого праздника, но в Ирфенесе слухи разносились быстрее ветра.
- Можешь даже не пытаться составлять список гостей, - сказал Хардвин. - Они сами придут. Так уж у нас здесь повелось. Поэтому готовь длинные столы, чтобы все разместились.
Новость о том, что я выхожу за Джеффри, он принял благородно: грустно улыбнулся, пожелал счастья, хотя и честно сказал, что расстроен.
- И все же я рад за тебя, - сказал он тогда. - И уж, конечно, не могу ни за что винить. Ты всегда была честна со мной.
Я ласково коснулась его щеки.
- И всегда буду, Хардвин. Ведь ты мой друг.
Он не был мне безразличен: я ухаживала за ним в лазарете, помогала его семье, чем могла, и для меня стало большим облегчением узнать, что никто из Фоинсонов не стал относиться ко мне хуже.
... Элла любовно разгладила подол моего платья, хотя на нем и так не было ни единой складки.
- Посмотри на себя, - она мягко развернула меня к зеркалу, - ты такая красивая.
- Ну, еще бы, - раздалось за нашими спинами.
Мы развернулись. В дверях стояла тетушка Гортензия.
- Это ведь я выбирала материал, - она прошла в комнату. - Хотя останусь при своем мнении: тот юноша был бы для тебя лучшей партией.
Тетушка даже не скрывала, что предпочла бы увидеть меня женой Хардвина. Ну, еще бы - денег у Фоинсонов было вдвое, если не втрое больше.
- Я как всегда тронута вашей откровенностью, милая тетя.
Она пропустила сарказм мимо ушей.
- Как бы там ни было: я желаю тебе счастья, племянница, - Гортензия сдержанно поцеловала меня в щеку.
Племянница... Она до сих пор не знала, что произошло с настоящей Кейт. Никто в Ирфенесе не знал. Никто, кроме нас с Джеффри.
Вскоре, после ареста Ласлоу, он получил депешу из столицы: королевская стража задержала фальшивомонетчика, и во время обыска в его доме обнаружили вещи Катерины Левер. А также письма, которые девушка посылала ему: ушлый пройдоха пытался ухаживать за ней, буквально не давал прохода, преследовал, угрожал...
Устав от назойливого ухажера, Кейт, на свою беду, пригрозила сдать его власть, чем подписала себе смертный приговор. Вот и разгадка, что произошло с ней на самом деле.
Уж не знаю, каким образом, но Джеффри сумел все уладить: мужчину действительно осудили за убийство Кейт Левер, но по материалам дела она проходила моей полной тезкой и не имела отношения к внучке Иоланты. Справедливость все-таки восторжествовала.
***
- Нам пора, милая, - Элла взяла меня за руку. -
