восхитительными блюдами, запивая все это французским марочным коньяком. Друзья посидели в ресторане до глубокой ночи и, когда застолье близилось к концу, Свиридов объявил:
— А теперь отдыхаем — завтра на охоту!
— Аркадий, а мы забыли ружья, — засмеялся Андросов. — Руками будем ловить зайцев?
— Ружья есть, хватит всем, — ответил Свиридов. — Да и патронов достаточно.
На следующий день друзья уже ехали на прокурорской машине «Волга» к месту охоты. Отдалившись от города километров на сорок, водитель свернул с дороги и, проехав по лесной дороге не более трех километров, остановился возле охотничьей заимки. Навстречу им вышел мужчина, которого Свиридов представил егерем Максимом, и тот распорядился:
— Пьем чай и приступаем к охоте самотопом.
— А это как? — спросил Андросов.
— Идем по полю шеренгой — заяц выскочит из-под ног — отпусти немного и стреляй, — объяснил егерь. — Ничего сложного, самый простой вид охоты, воспетый еще Тургеневым.
— А у нас такого слова нет, — произнес сыщик. — Мы говорим «прочесывать или обходить лес», а тут, как я понял, мы будем топать по чистому полю.
Первого зайца-русака добыл Свиридов. Рассматривая добычу, Кравцов покачал головой:
— Почти в два раза больше, чем наши беляки.
— Помню, как тащили двадцать два зайца на своем горбу, — восхищенно проговорил Андросов. — Этот трюк с русаками мы вряд ли проделали бы.
— Ну, двадцать два русака мы едва ли добудем, — ответил егерь. — Но достать еще двух или трех обещаю.
К концу дня всего было добыто четыре зайца: Свиридову больше удача не улыбнулась, Андросов же убил двух зайцев, а Кравцов — одного, и усталые, но счастливые охотники вернулись на заимку.
Сидя возле костра, Свиридов признался:
— А знаете, дорогие мои друзья — мой перевод в тверскую прокуратуру инициировала шаманка.
— То есть, как? — удивленно вскинул голову Кравцов. — Чем она инициировала?
— Дело было так: ночью приходит ко мне шаманка и спрашивает, скучаю ли я по малой родине. Я отвечаю, что скучаю. А она говорит: «Так езжай домой». «Не могу, — говорю я ей. — Меня тут держит работа». «Раз хочешь, значит поедешь», — говорит она и исчезает. А через три дня мне звонит однокурсник, у которого отец работает в Генеральной прокуратуре и предлагает должность в Твери. Мистика? Мистика, да еще какая! Я не рассказывал вам про это, чтобы вы не насмехались надо мной.
— А я бы не нашел мою Настю, если бы не дело Молоха, — проговорил Андросов. — Получается, что шаманка помогла всем троим?
— Да, помогла всем нам троим, — тихо изрек Кравцов. — И доказала, что она сильнее всепожирающего Молоха.
— Получается, что да, — кивнул Свиридов и поднял кружку с водкой: — Давайте, выпьем за нее!
Остальные части тел Оксаны и Лиды так и не были обнаружены. Кравцов однажды побывал на могиле последней и произнес слова покаяния, попрекая себя тем, что не выполнил последнюю просьбу ее отца:
— Извини, Лида, что так получилось. Часть тебя, которую я не смог обнаружить, покоится на этой же долине, и я верю, что сейчас ты представляешь из себя единое целое. Покойся с миром, дочь Семена, отец твой для меня есть самый почитаемый и уважаемый человек на этом свете.
Наступили двухтысячные. Как-то раз Кравцов смотрел телепередачу о самых кровожадных маньяках Америки, где рассказывалось о преступниках, убивающих женщин и коллекционирующих некоторые части их тел, а также переодевающихся в одежду своих жертв. Сыщик усмехнулся и проговорил:
— А у нас такое случилось давным-давно.
