тут был задан вопрос, который мог возникнуть сразу, как только два Растопчина переступили порог этой залы. Но так эффектно отец и сын влетели в Дом культуры городка Медведково, что забылось…
– Интересно, а где Марга? – вдруг поинтересовался Егор Кузьмич. – Куда они дели эту чухонскую суку?
– Она – гениальный стрелок, Егор Кузьмич, – чуть нагнувшись к товарищу, прошептал Крымов. – Марга сейчас на самом высоком месте, откуда она всех видит и, если надо, по первому требованию своего заказчика положит любого из нас. Если бы мы отказались предъявить камни и решили бежать – она бы всадила мне пулю в голову, будь в этом уверен.
– Успокоил, – пробурчал Добродумов. – Идите ужо – вон, Максюша Растопчин заждался. Потеть уже стал! И Лаврушке плюнь в харю от моего имени.
– Плюну, но позже, – пообещал Крымов.
Что касается нестерпимого волнения Максимилиана Лаврентьевича, это была сущая правда. Наблюдая за тем, как идут Крымов и Мария Бестужева, Растопчин-старший вытащил из кармана носовой платок и утер им вспотевший лоб. Сбывались его мечты! Капризная птица удачи, всю жизнь кружившая высоко над головой, лишь будоражившая мечты, вдруг камнем рванула вниз и теперь готова была усесться перед ним на столе. А то и плюхнуться в его ловкие и жадные руки.
Саиф уже загорелся, чувствуя приближение других камней. Это видели многие, перешептывались, показывали пальцами.
Крымов стащил с плеча спортивную сумку, положил ее на стол, расстегнул молнию и забрался рукой внутрь… Еще через несколько секунд он выкладывал друг за другом на столе небольшие футляры и открывал их. Из каждого поднимался свет! На этот раз все подскочили со своих мест и рванули – или заковыляли, в зависимости от возраста и здоровья – на сцену: сокровища хотелось увидеть собственными глазами!
Была Небесная карта, семь волшебных камней, набравших силу, и пришла смена тысячелетий… Все готово для великого действа!
Даже Егор Кузьмич, крякнув и хлопнув по подлокотникам кресла, подскочил и бодряком заторопился на сцену. «Такое пропустить?! – повторял он. – Дудки!»
– А теперь прошу вас вернуться на свои места, – когда все насладились зрелищем, объявил Максимилиан Лаврентьевич Растопчин, давно перехвативший инициативу у седовласой дамы благородной наружности. – Не будем создавать толкучку. Тем более что впереди нас ждет голосование! Так ведь, Ариадна Владимировна? Аристарх Аристархович?
– Несомненно, Максимилиан Лаврентьевич, – ответила седовласая Нелюдова.
А вот председатель только усмехнулся, что вызвало кривую улыбку и на лице Растопчина. Удовлетворенные, все Нелюдовы потянулись в зал. Егор Кузьмич на этот раз далеко не ушел – плюхнулся на первый ряд.
– А вы? – спросил Растопчин у Крымова, который стоял с Бестужевой у стола.
– Что – я? – ответил вопросом на вопрос детектив.
– Почему вы не садитесь на свое место? – сладко улыбнулся Растопчин-старший.
– А камни на вас оставить, Максимилиан Лаврентьевич?
– А на кого же еще?
– Может, мне у вас дома еще и полы помыть? – вновь спросил Крымов, но очень-очень тихо и зло.
Улыбка разом сошла с губ Растопчина-старшего.
– Папа, он опять начинает, – капризно пропел Растопчин-младший.
Их недоброжелательная перепалка отчасти шокировала и благородную седовласую даму, и крепыша-отставника. Но только не сухого длинного старика-председателя, так похожего обликом на Альберта Эйнштейна. Он прислушивался ко всем репликам с азартом охотника, поджидающего добычу.
– Что ж, тем лучше, – холодно проговорил Растопчин-старший. – Мои дорогие друзья, вот и встал насущный вопрос, ради которого мы здесь собрались. Нам необходимо выбрать человека, истинного вождя нашего дела, которому будет суждено отправиться в будущее. Это должен быть человек и свято преданный нашему делу, всецело зарекомендовавший себя таковым, и целеустремленный, и, что самое главное, – он грозно поднял вверх указательный палец, – способный противостоять нашим врагам. Мы должны выбрать истинного вождя и доверить ему нашу судьбу!
– Для этой роли нам идеально подошел бы прямой потомок одного из четырех царей-лукомонов, – сказала седоволосая дама, – а именно сын Вениамина Малышева, Константин, но он наотрез отказался даже почтить нас своим присутствием и просил более никогда не беспокоить его. Мы не можем осуждать Константина Вениаминовича – смерть любимого отца поразила его до глубины души.
Все ждали, к чему эта присказка.
– По праву родства подошла бы Мария Бестужева, – продолжала дама, – но женщина этого сделать не может, по крайней мере прежде было так, и Мария должна знать об этом. Но, как мы видим, все меняется, и она имеет право выдвинуть свою кандидатуру. Мария Федоровна?
– Что? – вдруг захлопала глазами Мария Бестужева. – Нет-нет! Я не претендую на вечную жизнь, и в мыслях не было!.. – Но глаза ее вдруг загорелись против воли. – А было бы интересно, Андрей? Смотреть, как рушатся цивилизации? Как нас завоевывают инопланетяне? Как у людей отрастают хвосты, например?
– Что скажете, Андрей Петрович? – тихонько усмехнулся Максимилиан Лаврентьевич, поглядев в глаза Крымову. – Хотите подарить вечную жизнь своей роскошной хозяйке? А самому стареть при ней?
– Первый раз вы правы, – ответил тот. – Не хочу.
На этот раз они говорили очень тихо.
– Как я вас понимаю!
– Да идите вы, – оборвал его Крымов.
– Скоро пойду, скоро, – заверил его Растопчин. – Уж будьте в том уверены.
– Я снимаю свою кандидатуру! – громко сказала Бестужева. – И поддержу мнение большинства.
– Мы уже решили, что иногда стоит отступать от правил, – сказала Ариадна Владимировна. – Что эти шаги могут спасти и нас, и всю историю! Вы согласны с этим? – спросила она у зала, и тот дружно ответил: «Да! Да!»
– Что ж, а раз так, то мы предлагаем вас, Максимилиан Лаврентьевич! – сказала седовласая дама благородной наружности. – Вас и только вас! Вы и целеустремленный, и преданный нашему делу, и сильный – и сердцем, и духом, и умом!
– Это что ж, он будет тыщу лет землю топтать и людям жизнь портить? – кто-то подал голос из зала. – Да помилуйте вы землю-матушку! Нас же Господь проклянет!
Это был Егор Кузьмич, но его толком никто не услышал. Да и мало ли недоброжелателей у «великих людей»? Бестужева, поймав взгляд Крымова, только поморщилась: вот как выходило дело. Увы, они проигрывали!
– Прошу голосовать! – предложила Ариадна Владимировна. – Кто за то, чтобы нашу судьбу доверить Максимилиану Лаврентьевичу Растопчину?
Проголосовали за подавляющим большинством голосов. Несколько человек воздержалось, в том числе и председатель Аристарх Аристархович. Но это уже ничего не меняло. Взгляд Растопчина-старшего то и дело устремлялся к черному камню и драгоценным камням.
– Может, уведем один камушек? – в шутку предложил Крымов. – Чтобы не допустить грядущего царства Растопчиных?
Мария вздохнула.
– Я – женщина, и это дело никогда не было моим, – вдруг сказала она. – Если бы все было иначе, отец посвятил бы меня. Не хочу больше вмешиваться в то,
