‒ Правильно. Не сомневался, что ты поймёшь.
Руки дрожат от одного взгляда этой женщины, не говоря уже о том, что я нахожусь практически в обморочном состоянии. Удушающая аура несет в забытьи, и, если бы не ладонь Лиса, удерживающая меня, рухнула бы перед Маритой на колени.
‒ Неожиданно, ‒ ба обращает внимание на Ольгу. На её месте, я бы сейчас бежала как можно дальше. ‒ Тебя я точно увидеть не ожидала.
‒ Я просила снять мне отдельный дом. Ваш внук сам решил привезти всех сюда. ‒ Вздёргивает подбородок, храбрится перед Маритой.
‒ Ну, если он так решил… Что ж, я приму его решение. Но жду объяснений, Элисео. Ребёнок, рада тебя видеть, ‒ наконец, приглашает в свои объятия Аллу, расплываясь в улыбке. ‒ Прошу всех в дом.
Большая гостиная, круглый стол и семья, собравшаяся за привычными разговорами. Лис был в доме ба полтора месяца назад, когда умер отец и мать нуждалась в поддержке, а вот Алла не частый гость у прабабушки, поэтому на ней сосредоточено всё внимание. Я в стороне, наблюдатель, почти чужая для этой семьи. Ольга своя, но словно отброшена в сторону за ненадобностью, полностью игнорируемая Маритой. Наблюдая за их общением, провожу параллели, всё больше нахожу сходство не только во внешности, но и в характере внука и бабушки: прямота Лиса получена от неё. Марита не стесняется в выражениях, неприкрыто поддевает Ольгу и наблюдает за её реакцией на каждый выпад, при этот предельно корректно включая в беседу меня.
Несмотря на крепкий шестичасовой сон, через некоторое время глаза закрываются независимо от моего желания. Лис замечает, и извинившись перед всеми, ведёт в комнату. Говорит, что ещё немного уделит время родственникам и удаляется. Не испытываю уколов ревности, понимая, что Лис будет находиться за одним столом с бывшей женой.
Уже ночью чувствую, как матрас прогибается, а горячая ладонь ложится на живот, чтобы притянуть ближе. Окутывает безопасностью и умиротворением, охраняя мой сон.
Глава 32Пробуждение не из приятных, потому что сквозь сон в сознание врывается два женских голоса. Беседа на повышенных тонах. Ещё вчера заметила, что окна везде отворены. И почему решили поговорить именно около нашего окна?
‒ … я до сих пор не поняла, почему ты здесь? ‒ Узнаю голос Мариты. ‒ Вероятно, Элесио не пожелал расстраивать ребёнка, и приволок тебя в мой дом, не спросив. Целый год ты сторонилась нас: ни одного звонка, сообщения, соболезнований в связи со смертью моего сына.
‒ Алла настояла на совместном отдыхе. Я лишь поддержала её идею. Я просила Лиса снять мне отдельный дом, чтобы не создавать конфликтных ситуаций в вашем, но он решил иначе, ‒ Ольга оправдывается, почти блеет, не смея повышать голос до уровня тональности Мариты.
‒ Твой мужчина тебя бросил, обокрав. Внук рассказал. Не планируешь ли ты вернуться в его жизнь? А? Плохая идея. Я буду против. Говорю сразу, чтобы ты не питала иллюзий. Алла моя правнучка ‒ факт. Её решение поступить в местный университет я полностью поддерживаю и готова поспособствовать любым начинаниям. Тебе здесь не рады. Знай это. У тебя больше нет никаких прав.
Каждое слово, подобно молоту наковальни, бьёт наотмашь. Марита говорит это Ольге, а нервно сглатываю почему-то я. Даже представлять не желаю, что когда-нибудь такие слова могут быть брошены в мою сторону.
‒ Я мать Аллы, а она имеет право на часть всего этого, не так ли?
‒ Вот в чём дело, значит, ‒ Марита почти шипит, ‒ решила восполнить убытки? Напоминаю, это поместье наследуется только по мужской линии. Моего сына больше нет, значит, всё перейдёт внуку.
‒ Вы, вероятно, забыли, но у вашего внука есть только дочь.
‒ Ты, вероятно, забыла, теперь у моего внука есть молодая невеста, которая способна родить ему сына, а, возможно, и двух. ‒ Ольга замолкает ‒ нечем крыть.
Чёрт, чёрт, чёрт возьми! Меньше всего мне хочется становится эпицентром катастрофы, которая разнесёт покой этого дома в щепки. Алла и Ольга заодно ‒ однозначно. Марита на стороне внука, а вот Елена ‒ тёмная лошадка. Мне пока не ясна её позиция в отношении бывшей невестки. Холодна ‒ да, но и открыто против не выступает, как Марита.
Окончательно проснувшись, выхожу из комнаты. В гостиной Елена. Перед ней открытый ноутбук и чашка кофе.
‒ Доброе утро. А где Лис?
‒ Доброе. Они с Аллой отправились в университет, внучка настояла. Нетерпеливая. Там работает друг моего мужа. Присаживайся, ‒ кивает на стул. Длинный стол и значительное расстояние между нами. ‒ Значит, ты хочешь отель? ‒ вопрос прилетает неожиданно.
‒ Нет. Я лишь хочу, чтобы Лис хорошо подумал, прежде продать детище отца. Отель может работать в прежнем режиме, а Лис получать прибыль.
‒ А управлять будешь ты? ‒ недовольство Елены проскальзывает в каждом вопросе.
‒ Как и последние три года, ‒ подтверждаю.
‒ Мой муж сделал доверенность, можно сказать, переложил на тебя всю ответственность. Говорил, так проще: управляешь ты, прибыль получает он. Вопрос только ‒ всю ли прибыль?
Оу, да меня обвиняют в воровстве и подлоге? Вот так просто, придумала и озвучила.
‒ Несмотря на мою ответственность, ‒ начинаю шипеть, ‒ каждые полгода в отеле проходила финансовая проверка. Каждый раз новый человек, о приезде которого никто не знал. Он просто входил, требовал документы и сверял цифры. Доверяй, но проверяй.
‒ Даже так? ‒ удивляется. ‒ Я не знала.
‒ А в вашей семье, насколько я поняла, вообще мало кто интересовался, чем занимается Марк Захарович.
‒ Нам было неинтересно.
‒ Это я уже слышала. От вашего сына.
‒ Я всё же буду настаивать на продаже «Дэсэо», ‒ не унимается Елена.
‒ Пока это… проблематично. Купер с продажей своей доли не определился, ‒ лгу, конечно, он дал своё согласие, но Елене об этом знать необязательно. ‒ Это, как продажа дома без гаража, особенно, если у нового владельца имеется несколько автомобилей. Вы значительно потеряете от такой сделки.
‒ Соглашусь с тобой. ‒ Неужели она меня услышала? ‒ Быстро ты прибрала к рукам моего сына, ‒ вскидывает взгляд, ‒ ещё месяц назад он не знал о твоём существовании.
‒ Всё не совсем так, точнее, совсем не так, ‒ но вдаваться в подробности наших с Лисом отношений я не желаю. Наши договорённости, также, как и причины, почему сейчас мы вместе, никого не касаются.
‒ Ты младше на пятнадцать лет ‒ это много.
‒ Я так не считаю, он тем более.
