Книга Межесвет - Юлия Федорченко

перст, и Ланн послушно повернул голову. Астральный поток разлился в небе, как весенняя река, вышедшая из берегов. — Огни… огни уже здесь. Зеленые огни. Они уничтожат нас, заберут все, что в нас есть человеческого. — Она зажала рот ладонью, будто ей внезапно стало дурно. — О Богиня…

Ланн не понимал, о чем она говорит. Сам по себе межесвет не представлял никакой угрозы. Он попытался привести в порядок мысли, безумным вихрем кружившиеся в голове. Куда исчезла Лиандри? Неужели она бросила его умирать? Где выход? Ему нужно идти.

Он скатился с кровати и на четвереньках направился к двери. Краем глаза Ланн увидел, что Сирша поднялась и застыла в нерешительности, но не придал этому значения. Он нащупал дверную ручку, когда тишину, словно ножом, разрезал чей-то крик. Ульцескора мгновенно скрутила боль, он с размаху стукнулся лбом об пол и чуть не потерял сознание. Так и сидел, зажав голову между коленями, и ждал, когда отступит чернота, застлавшая глаза. Кто-то продолжал истошно визжать, как свинья на бойне. Сирша коснулась Ланнова плеча, привлекая внимание. Он поднял глаза: она протягивала ему руку.

Следующие несколько минут Сирша тащила Ланна на себе. Ноги ульцескора волочились по полу, и он ничего не мог с этим поделать. За дверью была лестница, и спуск оказался невероятно долгим и утомительным. Они присели на нижнюю ступеньку, чтобы отдохнуть. Ланн поводил глазами по комнате, ища среди очертаний предметов что-то, принадлежащее ему. Затем он обратился к девушке:

— Мой клинок.

Черт с ней, с одеждой, подумал он. Сирша прислонила Ланна к перилам и отправилась на поиски его меча. Судорожно пошарила руками по столу и тумбам. Раскрыла шкаф, сорвала одежду с вешалок и побросала на пол. Она собиралась отойти, но темень разогнала еще одна вспышка, и внутри гардероба что-то взблеснуло серебром. Они с Ланном переглянулись.

— Там, — сдавленно произнес ульцескор.

Сирша кивнула и присела на корточки. Ее рука нащупала полоску металла, прислоненную к задней стенке шкафа. Она вернулась к Ланну, вложила клинок ему в ладонь и опять предложила свое плечо в качестве поддержки. Он не спрашивал ее ни о чем.

Лишь выйдя на улицу, Ланн понял, что крик давно стих. Стало значительно легче, его больше не мутило. Он навалился на девушку, попробовал стать ровно — и ему это удалось. Ледяная вода омывала босые ступни, еще больше отрезвляя.

Сирша стояла на крыльце. Ланн потянул ее за руку, но она покачала головой.

— Почему?

— Я не могу. Я одна из них.

Ее лицо начало терять очертания. Ульцескор подумал, что им снова овладевает слабость, и неистово затряс головой. На руке, что он держал, проступили багровые вены. Он посмотрел на девушку — и обомлел. Румянец сошел с ее щек, кожа посерела и пошла складками, равномерно черными стали глаза. Сирша вырвала у него руку и прижала ладони к губам.

— Уходи.

Меж пальцев блеснули стальные клинья.

Ланн развернулся и побежал, хромая, подволакивая по очереди то одну, то другую ногу. Он не знал, куда идти, но за зданиями виднелась мерцающая стена, которая, как он надеялся, выпустит его так же легко, как и поглотила. Ему некогда было ломать голову над тем, что произошло: все это было одним жутким кошмаром.

Он был уже у цели, когда кто-то снова завопил, и Ланн узнал этот голос. Грань истекала волнами цвета. Он занес ногу, собираясь сделать шаг, и опустил ее на старое место. Поколебался еще секунду — а потом, проклиная и ненавидя себя за проявленную слабость, устремился на крик.

Несколько раз свернув, Ланн оказался на открытом пространстве. В центре площади бил фонтан, а в пяти ярдах находилось огромное нагромождение тел. Их было больше дюжины, и они копошились, как черви, пожирающие мертвую плоть. Он бросился к гуще тел, держа наготове клинок. Он хватал зубастых монстров по очереди за шею и, действуя как опытный палач, молниеносно их обезглавливал. Всецело поглощенные добычей, они не успевали ничего сообразить. Тела казненных чудищ бешено извивались, руки судорожно хватали воздух, ноги били по воде, поднимая брызги. Кто-то ползал на четвереньках в поисках своей головы.

Ульцескор, от макушки до пят забрызганный темной кровью, наконец обнаружил ведьму под завалом. Лиандри уже не кричала и не двигалась. Зубастый рот впился ей в предплечье, монстр на миг застыл, покрываясь голубоватой коркой, а потом встряхнулся, сбрасывая оковы льда, и продолжил дело. Снежная Ведьма не учла, что за Гранью регенерация этих тварей была ошеломляющей.

Ланн рванул Лиандри за руку и вытащил ее, израненную, из-под груды корчащихся тел. Несколько монстров нашли свои головы и водрузили их обратно на плечи. Зло сверкали черные глаза, из разинутых ртов капала слюна, смешанная с кровью. Ланн разворошил осиное гнездо и знал, что так просто ему не отделаться. Ему понадобится помощь.

— Лири! — Он встряхнул ее так, что застучали зубы. — Ты нужна мне.

Ведьма распахнула глаза, полные отчаяния. Спустя мгновение ее тело опять обмякло, голова откинулась назад, глаза закатились под веки. Ланн затряс ее с новой силой. Она очнулась, взглянула на него с сожалением, будто извиняясь за свое бессилие.

— Убей их. Ты можешь их убить.

Лиандри покачала головой, по щекам заструились слезы. Мне больно, говорил ее взгляд, пожалуйста, оставь меня. Посмотри, я вся в ранах, я вся в крови…

Очередная встряска. Ее благодетель был непреклонен.

— Ну же! Я спас тебе жизнь, — прорычал Ланн. — Теперь ты спаси меня.

Глава 21

(Шадрен)

С минуту он стоял в полном оцепенении и не мог вымолвить ни слова. Леди-под-Вуалью являлась Шадрену и раньше, но никогда вот так, резко и целиком. В ее облике не осталось ничего от Морвены, как будто ведьму проглотил глубоководный зверь, не оставив никаких следов. Хуже всего, что эта девушка, если можно так назвать создание поистине божественной природы, представшее перед ним, внушала ему не только безраздельный ужас. Шадрен постарался успокоиться, очистить голову от мыслей, что могли оскорбить дис. Он являлся существом низшего порядка, которое не имело права даже смотреть на нее. По спине заструился мерзкий холодок, а спустя секунду Шадрен затрясся всем телом. Он точно не мог сказать, что было тому причиной: боязнь потерять над собой контроль или страх перед самой дис, воскресшей и вознесенной. Он поцеловал ее. Как он только посмел?

— Я думала, он идет ко мне. Но он отвернулся.

Шадрен несмело поднял глаза и увидел, что Леди тоже дрожит.

— Ты тоже охотник, но ничего не знаешь о боли.

Он