подготовке к родам и часами искал идеальное автокресло, чтобы привезти нашего новорожденного домой из роддома. Он стал тем мужчиной, которому я хочу сказать "да". Если подождать еще пару недель или месяцев, это ничего не изменит.
Кристин вздыхает и тянется через стол, чтобы взять меня за руку. Она рада за меня, но в то же время ей грустно за себя. Мы думали, что следующие четыре года будем жить вместе. В следующем году мы бы купили нашу первую квартиру и обустроили ее так, как нам захочется. Мы бы здорово напились на свой 21-й день рождения и веселились бы до рассвета. У нас остались бы воспоминания на всю жизнь.
Но все изменилось, хотели мы того или нет. У нее есть Никколо; у меня — Ксавьер.
— Если ты этого хочешь, я тебя поддержу. Но скажи Ксаву, чтобы он подготовил комнату и для меня, ведь я буду проводить у тебя почти все время.
— Мне бы не хотелось, чтобы было иначе.
Эпилог
Кей
Кристин подвозит меня к Ксавьеру после ужина.
— Если ты не уверена насчет этого, я могу отвезти нас обратно в общежитие. — Она кладет руку мне на плечо: — Ты не обязана говорить "да" сегодня вечером, Кей. Ты можешь подождать, пока…
Я прерываю ее, прежде чем она успевает закончить.
— Крис, это произойдет сегодня вечером. Я люблю тебя, но…
— Не говори, что любишь его больше! — Она свирепо смотрит на меня. — Потому что я больше никогда с тобой не заговорю.
Усмехнувшись, я качаю головой.
— Я бы никогда не сказала, что люблю его больше, чем тебя. Мои чувства к Ксавьеру отличаются от моих чувств к тебе, но, думаю, пришло время сосредоточить свою энергию на отношениях, которые я выстраиваю с ним.
Драматическим жестом она показывает мне выйти из машины.
— Все в порядке, — говорит Кристин со вздохом, призванным вызвать чувство вины, — Я вижу твое отношение ко мне. Иди, живи долго и счастливо.
— Не будь такой. Ты тоже не годишься для романтики, — напоминаю я ей, бросая на нее острый взгляд. — Ты хочешь поговорить о Никколо сейчас или позже?
Кристин игриво прибавляет громкость радио.
— Что? Я тебя не слышу!
Я закатываю глаза и вылезаю из ее машины.
— Увидимся позже, Крис!
Когда она отъезжает, на крыльцо выходит Ксавьер. Должно быть, он ждал меня. Я написала ему, пока мы были в ресторане, чтобы сообщить, что скоро приеду.
— Как раз вовремя! — Объявляет он с усмешкой. — Джексон только что ушел.
Я рада, что они начинают ладить. Мы с мамой забеспокоились, когда Ксавьер и Джексон рассказали нам свою версию событий об их первой встрече. Мы думали, что эти двое никогда не помирятся, но были приятно удивлены тем, насколько они сблизились.
— О? — Иду я по дорожке. — И чем вы с Джексоном занимались?
Ксавьер протягивает мне руку, чтобы помочь подняться по ступенькам на крыльцо. Я не настолько беременна, чтобы не видеть свои ноги, но на 21 неделе беременности мой детский животик уже не спрячешь. Чем больше я становлюсь, тем сильнее он меня опекает.
— Это сюрприз, — шепчет он мне на ухо. — Закрой глаза.
В ответ мои брови изгибаются.
— Я не люблю сюрпризы, Ксав.
Он наклоняется и прижимается своими губами к моим в сладком, непритязательном поцелуе. Это приятный контраст по сравнению с той страстью, которую мы обычно разделяли в жарких, гневных перепалках.
— Это небольшой сюрприз. Просто закрой глаза.
Я поддаюсь его энтузиазму и делаю, как он говорит. Ксавьер хватает меня за руку и ведет к входной двери.
— Как прошел ужин с Кристин?
— Думаю, можно с уверенностью сказать, что ты ей все еще не нравишься. — Я все еще надеюсь, что они подружатся, но пока их разногласия только усилились с тех пор, как я сообщила о своей беременности. У них разное видение всего, начиная с того, как должны проходить мои роды, и заканчивая тем, как мне следует готовиться к осеннему семестру. Я очень люблю их обоих, но моя жизнь стала бы намного проще, если бы они смогли найти общий язык.
— Не знаю, почему нет, — хмыкает Ксавьер. — Я ведь добр к ней.
Это немного преувеличивает правду. Он язвит в адрес Кристин так же часто, как она высмеивает его.
— Возможно, и это всего лишь идея, вам двоим следует смириться с тем, что вы не станете близкими друзьями. — Или, может быть, это мне нужно смириться с этим.
— Мы очень скоро станем лучшими друзьями, — возражает Ксавьер.
Кто я такая, чтобы спорить? Если это означает, что в будущем они будут добрее друг к другу, пусть думает, что хочет.
Ксавьер останавливается, когда мы входим в комнату, и новый, тревожащий запах атакует мои чувства.
— Мы не можем оставаться здесь надолго, потому что я не знаю, насколько полезны эти пары для ребенка, — колеблется он, — но я просто хотел, чтобы ты увидела, над чем мы с Джексоном работали весь день. Открой глаза.
Я делаю, как мне велено, и передо мной открывается новое зрелище. Несколько дней назад здесь была комната для гостей, но теперь стены бледно-голубого оттенка, который задевает струны моего сердца. Это детская.
— Во время ужина мы с Джексоном рассматривали обои на Amazon. Я заказал этот лесной принт, который огибает плинтусы. На нем обезьяны выглядывают из-за деревьев и играют со львами и зебрами. Думаю, это отлично подойдет для детской нашего сына. Ксавьер оглядывает пустое пространство, на его лице написано волнение. — А ты что думаешь?
— Думаю, вселенная знает, что делает.
Ксавьер оборачивается и хмуро смотрит на меня, сбитый с толку.
— Что? — Его взгляд опускается немного ниже, и напряжение на его лице становится глубже. — Подожди. Где твое кольцо? Что происходит, Кей?
Я пришла сюда сегодня вечером, чтобы сказать ему, что, наконец, готова принять его предложение. Я могла бы согласиться три месяца назад, когда он попросил, но мне нужно было, чтобы Ксавьер доказал свою состоятельность. Я хотела убедиться, что мужчина, которому я посвящаю всю оставшуюся жизнь, действительно изменился.
Он ходил со мной на прием к врачу, задавая наводящие на размышления и проницательные вопросы, которые я даже не подумала задать своему гинекологу. Он служил верой и правдой, предлагая удовлетворить любое мое желание, независимо от времени суток. Он ушел из студенческого братства и сменил специальность. По его словам, и то, и другое было сделано для того, чтобы обеспечить лучшую жизнь своему ребенку.
За последние три месяца я вижу Ксавьера практически каждый
