Он смотрит.
Жадно смотрит на меня.
— Ты красивая, — шепчет Элор, и в его словах нет ни капли лжи.
— Я знаю, — не собираюсь ему уступать даже словесно.
Вскинув руки, телекинезом заставляю сорочку соскользнуть с тела, отбрасываю на платье. Чуть отвожу ногу в сторону и опять телекинезом заставляю панталоны спуститься вниз. Переступаю, окончательно избавляясь от них.
Я обнажена полностью. Но это только физически.
Элор разглядывает меня: ноги, бёдра, талию, грудь, снова ноги… Запах корицы становится острее, слаще.
— Честно говоря, это не впечатляет, — заявляю я ровно. — Если на этом всё…
Одним движением Элор соскальзывает с постели и выпрямляется, нависает надо мной. Смотрит прямо в глаза, обжигая дыханием:
— Не так быстро, — рокочет он, тревожа глубиной и бархатными перекатами голоса. — То, что я собираюсь делать — не быстро…
— Как жаль: у нас много дел. Придётся тебе ускориться, — нырнув под его протянутые руки, бросаюсь на мягкую покрытую мехом кровать и хватаюсь за верхнюю папку. Перевернувшись на спину, раскрываю личное дело над собой. — Можешь приступать.
Взгляд Элора меня прожигает. Прямо сквозь папку.
Злостно перевираю его слова:
— Ты же сам говорил, что не будешь мне мешать.
Мне кажется, он сейчас уйдёт. Исчезнет в языках гневно ревущего пламени или выйдет и громко хлопнет дверью. Я бы на его месте поступила именно так, только тихо и с достоинством.
Но проходит секунда, другая. Проходит и минута, а он не уходит.
Наоборот, приближается к постели и опирается на неё коленом. Я пытаюсь сосредоточиться на содержимом папки, но информация больше не хочет лезть в голову.
Горячие пальцы касаются моего колена. Скользят по бедру выше.
— Не впечатляет, — снова обозначаю своё отношение.
В ответ — тяжкий вздох. И снова ожидаю, что Элор разозлится, уйдёт, но нет, он продолжает скользить пальцами по моей коже — по животу, рёбрам, груди. Стараюсь не думать об этих ощущениях, сконцентрироваться на папке в руках, на буквах, почерке писца, если уж не получается на содержании.
Задумываюсь, кто писал эти протоколы. Какой секретарь? Что с ним стало?
Всеми силами отстраняюсь от происходящего сейчас со мной, погружаюсь в собственное сознание, в подобие транса, где нет места Элору и его прикосновениям.
Он надеется на моё возбуждение? Не получит! Пусть убедится, что его поползновения бессмысленны — это будет лучшей защитой от домогательств. Конечно, придётся не раз показать безразличие к ласкам, но в будущем это избавит от многих проблем.
Я надеюсь на это.
И поэтому старательно игнорирую ощущения. У меня почти получается не думать об этом, но совсем оставить тело «без присмотра» нельзя: вдруг Элор решит провернуть что-нибудь этакое? Или, не встретив сопротивления, присунуть мне между делом.
Но пока в его действиях нет ничего настораживающего: он просто касается меня кончиками пальцев. Это даже на ласку не похоже, скорее на изучение.
Позволяю себе не сдерживать замечаний: не отрываясь от «чтения», тяну:
— О, теперь я наконец-то понимаю, чем вы с Линарэном похожи: ты тоже любитель исследовать. Проверяешь, женщина ли я на самом деле? Может, целителя позвать для подтверждения?
— В том, что ты женщина, я как раз не сомневаюсь, — сипло шепчет Элор. — Меня больше удивляет, как тебе столько времени удавалось сдерживать женскую натуру.
Это было легче, чем сейчас быть женщиной.
Моргнув от этой неожиданной мысли, впиваюсь взглядом в ровные строки. Аккуратный почерк напоминает о Миллорионе — заполненные им документы тоже аккуратные, как учебник по каллиграфии. Без единой помарки. Всё же интересна судьба человека, писавшего…
Элор обхватывает мою ладонь пальцами и тянет.
— Я, вообще-то, читаю, — сердито напоминаю я.
— Я вижу, — Элор начинает разжимать мои пальцы.
— Мне неудобно держать папку одной рукой, — цежу я.
— Тогда положи её на кровать и перевернись на живот…
Последние слова отдаются неожиданной вспышкой жара, и поэтому я резко отвечаю:
— Нет!
Резче, чем хотела бы. Наверное, это подозрительно, у Элора дёргается бровь, но он мою поспешность не комментирует, а я корю себя, что, возможно, показала слабость, подсказала рычаг воздействия: воспоминание о том единственном разе вместе всё же оставило отпечаток тёмного, ломающего волю желания, какую-то чувственную зацепку внутри меня. Именно этот момент. Несмотря на кровавые кошмары после… Потому ли, что в кошмарах не было ничего от той близости?
Мысли проносятся в уставшем мозгу неожиданно быстро, пугающе мощно… словно взбеленившиеся хорнорды. Я хмурюсь.
— Или телекинезом придержи папку, — советует Элор, — тебе же нравится демонстрировать мне ментальные способности. Надеешься, у меня при виде них не встанет?
— Но не встал же, — выдаю я, хотя в тот момент не смотрела на его пах и не могу гарантировать, что попаду в цель.
Секундная пауза. Я пытаюсь поймать взгляд Элора, но он смотрит на мою руку, пальцы которой пытался разжать:
— Он и так стоял.
— И что, не упал? — невинно интересуюсь я.
Прикрыв глаза, Элор вздыхает.
Зря я уходила. За пару минут моего отсутствия он явно взял себя в лапы, и теперь расшатать его нервы сложнее. Возможно, сейчас он использует те же техники самоуспокоения, которые практиковал с любовницами, когда они капризничали.
Эта мысль шире раскрывает смысл его фразы «В том, что ты женщина, я как раз не сомневаюсь». Смешно, но мужчиной я была для него едва ли не идеалом пары, а теперь…
— Да лучше бы и не вставал, — Элор хотя вроде и должен показать досаду, на самом деле так не думает. Как и все мужчины, он трепетно относится к тому, стоит у него или нет.
— Ну-ну, — хмыкаю я, но пальцы разжимаю и действительно поддерживаю край папки давлением телекинеза.
Краем глаза наблюдаю, как Элор рассматривает не падающие документы в моих руках.
— А если ты концентрацию потеряешь, — осторожно начинает он, — эти бумажки тебе на лицо упадут?
— Не упадут. Потому что концентрацию я не потеряю.
Удивительно, как он уверен в том, что может меня впечатлить сексуально, что этим способом смягчит меня и завоюет, если иными качествами не получилось.
Мужчина.
Его же любовницы не завоевали через постель, почему он считает, что на мне такое сработает?
Или на него постельные утехи подействовали? Может, он и Диору к себе пустил из-за зарождающихся чувств к Вейре, чтобы разнообразием охладить себя, не допустить усиления привязанности?
