Ненадолго от провала собственной миссии по поиску компаньонки Ваську отвлекло известие, что девчонки летали в Изумрудные Лужи. Что там, в центре должна была находиться база, и они нашли её, но только разрушенную. К счастью, там не оказалось человеческих остатков и вообще база выглядела, будто не только все люди успели эвакуироваться, но и все вещи заодно вывезли.
А теперь девчонки всё-таки летят в джунгли.
— В джунглях центр… в лужах центр. Может, это что-то значит? — Спросил Данила. — Какой-нибудь местный извращённый перфекционизм?
— И в каменной пустыне тоже центр. — Добавила Кира. — Может, значит, а может — нет. Некого спросить.
С этим сложно не согласиться. Вернее, спрашивать можно сколько угодно, но тут как в молитве — неизвестно, слышит ли тебя тот, кому она предназначена, и в каком виде ответит.
— Возможно, люди, которые строили тут базы, знали? — Не сдавался Данила.
— Однако их сейчас нет. — Ответила Васька. Ей не хотелось, чтобы они спорили. Ей хотелось, чтобы вокруг царил мир и согласие, чтобы это ощущение единения с другими людьми оставалось с ней как можно дольше. Чтобы потом, в одиночестве, всё ещё кутаться в это тёплое уютное одеяло.
Зои с Кирой погостили на корабле недолго. Выспались, привели себя в порядок, зарядили батареи и улетели.
Васька вышла их провожать. Она стояла на ступеньках, так и не желая выходить наружу, словно неподалёку поселился враг, смотрела девчонкам вслед и отчего-то мысленно прощалась.
Данила подошёл сзади, обнял её и уткнулся подбородком в плечо. Было больно, но она не шевелилась.
— Почему ты им не сказал? — Спросила Васька.
— Не хочу, чтобы они знали. Ничего бы не изменилось, только пришлось бы долго слушать ахи-охи и по сто раз объяснять, почему иначе нельзя. Да и у них своих забот хватает.
— Но что ты будешь делать? Ведь когда я…
— Улетишь? Я останусь, вот и всё. И не хочу, чтобы ты об этом беспокоилась.
— Но ты останешься совсем один!
— Не беда. — Данила пожал плечами. — Поеду на базу. Или полечу следом за Кирой с Зои. Я тут столько просидел на одном месте. Теперь могу себе позволить путешествовать.
Усмешка в его голосе была фальшивой.
— Представляю, что будет, когда ты появишься на базе. — С отчаянием в голосе сказала Васька и невольно задрожала. — Как они тебя примут…
— Всё будет хорошо.
Говорить дальше на эту тему он отказался. Но Васька сомневалась, что всё пройдёт легко и просто. Вот прилетит Данила, объяснит курсантам и студентам, как обстоят дела. И что, ему скажут — а, у тебя был корабль и ты просто сидел в нём и не высовывался? Ну, молодец, чё, проходи, бери тапки, наливай кофе, станешь нашим лучшим другом.
С другой стороны, он распорядился кораблём максимально разумно в сложившихся обстоятельствах — отправил Ваську за помощью. Студенты и курсанты будут знать, что вскоре за ними прилетят. Это туда ей придётся добираться, по крайней мере, месяц, а обратно помощь придёт на больших кораблях, всего за несколько дней.
Эта радостная новость может помочь Даниле влиться в группу. Но только в случае, если ему поверят. А если кто-нибудь вроде Саблезуба раздует паранойю? Скажет, что Данила местный, замаскировавшийся шпион. Васька даже представить боялась, во что это могло вылиться. Тем более там курсанты, которые иногда всё равно что звери.
Так что лучше бы он отправился в джунгли с девчонками. Они, по сути, сейчас тоже изгои и на базу вернутся нескоро. Кира украла транспортёр и аккумуляторы, Зои просто отказалась лететь со всеми, можно сказать, бросила остальных без присмотра. Так что они для Данилы сейчас самая подходящая компания.
Наверное, он и сам это понимал.
Ещё несколько часов после ухода девчонок Васька молчала о том, что ей вскоре предстоит сделать. Оттягивала неизбежное. Данила заговорил об этом первым.
— Ты должна улететь ночью. — Сказал, когда закончилась очередная серия какого-то комедийного сериала и они вышли размяться, походить вокруг корабля. — Поедим, соберёмся, проверим настройки и можно отправляться. Я всё подготовил и даже написал тебе подробную инструкцию. И водоросли, конечно же, полетят с тобой.
— Спасибо.
— Василиса, ну что ты. — Он снова её обнял, прикоснулся носом к её носу. — Будешь читать инструкцию и вспоминать обо мне. Я распечатал её в нескольких экземплярах. Они везде… везде…
В его серых глазах застыла вся вселенная. А на лице застыла, заморозилась улыбка. Он говорил так неторопливо, размеренно, будто ничего особенного не случится. Действительно, что тут такого? Просто Васька улетит одна, месяц будет сходить с ума в одиночестве, а его неизвестно что ждёт здесь, где у него ни единого друга. Зои с Кира, вероятно, помогут в случае чего, но что с них взять? Они ведь сами, по сути, в бегах.
— Есть вероятность, что после твоего взлёта мы больше не сможем связаться. — Говорил Данила. — Вся эта местная история со связью… С кораблём. — Он снова вцепился пальцами в волосы. — Я как не понимал, так и не понимаю. Но пока корабль будет готовиться к прыжку, я буду пытаться поддерживать с тобой связь.
— Ты так и не сказал, куда денешься.
— Я загружу дуал вещами и поеду к вашему катеру. Там решу.
— На базе зима. Она может прийти и к катеру.
— А может не прийти. Там зима, насколько я понял, локальная, в отдельно взятой каменной долине. Может, это из той же серии необъяснимого, как дыра на Таймыре. Про дыру, кстати, не волнуйся. Я настроил робота, перед отлётом вывезу его в коридор и закреплю. Он всё сделает.
Ваське нечего было ответить. Она лелеяла нелепую надежду на некие неожиданные изменения, которые позволят Даниле улететь вместе с ней.
Но каждая следующая проверка показывала, что чуда не случится. Индикаторы устройств по-прежнему оставались красными и начинали работать, только когда он покидал корабль.
Васька старалась не думать о том, что её вскоре ждёт, она просто наслаждалась тем временем, которое у них осталось.
Они занимались любовью, и Васька почти с ужасом следила за каждым его движением, ожидая, что он вот-вот станет вести себя так же, как в прошлый раз перед расставанием. Как будто прощается… Но нет, Данила был даже более напорист, чем обычно. Продолжал целовать, даже когда у Васьки не хватало воздуха в груди. Продолжал ласкать, пока она, наконец, не расслабилась и не перестала думать о посторонних вещах. И когда Васька перестала думать, то и близость превратилась в какой-то безвременный прыжок, в котором ты просто паришь и чувствуешь. Ты — сама вечность. И никак иначе.
А когда всё закончилось и Васька тяжело дышала, положив руку ему на затылок, она вдруг кое-что поняла.
— Данила!
— Да? — Сонно спросил он, не поднимая головы.
