“А ведь сестра Милавы знала, – вдруг вспомнила Ярина. – От того и назвала маленького Орма волчонком. И не хотела за Ивара замуж идти”.
– Почему не сказал? – спросила она. – Думал, я тебе помогать откажусь?
Из коридора раздался тихий смех, на плечо Ивара легла холеная ладонь.
– Какая умная девочка, – пропел колдун. Он был молодой, чуть старше Гора. И светлый какой, будто краски все выцвели.
Рябинка дернулась и зашипела:
– Ты-ы…
– Уймись, нечисть, – болотные глаза его оставались ледяными, – я ведь могу тебя наверх выволочь. Хуже будет.
– Не напугаешь!
– Иди. – Колдун похлопал Ивара по плечу. – Я разберусь. Нечего тебе тут делать.
Тот нехотя подчинился, на ходу оглядываясь на Ярину. Взгляд у него был непонятный: будто вопрошающий. Или, может, это отблески факелов сыграли дурную шутку.
– Меня зовут Вальд, – колдун опустился на корточки перед решеткой, и Ярина подалась назад, не желая быть так близко. Сейчас она понимала Рябинку: стоило увидеть мягкую улыбку на губах, до жути хотелось стереть ее. Пусть из-за решетки не выбраться, руки она просунуть между прутьями сможет. Как вцепится в патлы эти белые! Но разве это вернет Гора? Надо быть умнее. Хоть раз в жизни.
– Мягко стелешь, – в Рябинкином смехе звенели искры безумия. Страшно было, вдруг она не выдержит.
– Ты замолчишь наконец?
– Не губи меня, добрый человек, – русалка открыто скалилась. – Я тебе еще пригожусь. Кого ты пытать перед лешачкой будешь? Чтобы убедить сделать, как тебе надо, а? Деревенских наберешь?
– Если понадобится, – колдун снова повернулся к Ярине и покаянно развел руками. – Поверь, девочка, мне бы этого очень не хотелось.
– Ты убил Гора! – сорвалась она. Как молчать о таком? Она не могла думать ни о чем больше. Гор так радовался свободе. Звал ее с собой.
– И я очень сожалею об этом. Жизнь каждого мага бесценна. А все ученики магистра Нерима талантливейшие маги. Но сейчас на карту поставлено слишком многое. Приходится жертвовать ради будущего.
– И скольких детей ты лишил будущего?
– Забрав два десятка жизней, я спасаю сотни и тысячи. Но, надеюсь, этого больше не придется делать, если ты согласишься.
О, он мастерски уходил от неудобных вопросов.
– Я не стану помогать убийце! – недавно ее пугали речи Рябинки, а сейчас она сама шептала так же лихорадочно, стискивая кулаки.
– Мне жаль это слышать. Не хотелось прибегать к крайним мерам. – Колдун продолжал смотреть на нее с неизменно приветливой улыбкой, от которой хотелось выть.
– Мучить будешь?
– Тебя? Помилуй, я не издеваюсь над женщинами.
– А Рябинка? – вскинулась Ярина.
– Она не человек, – неожиданно жестко ответил он. – И я повторяю свое предложение: помоги мне. Твоя жизнь, отданная добровольно. И не нужны будут больше жертвы. Если бы мог, я нашел бы замену, но тебя принял артефакт, что у тебя на шее, полагаю, снять его просто не получится.
– А если нет?
– Мне будет очень жаль, но придется найти способ… убеждения.
Ярина закрыла лицо руками, даже не пытаясь казаться сильной.
Сможет она жить, начни колдун пытать Рябинку, убивать жителей Пожарищ? Пусть они ей только что вслед не плевали. Да и жизнь ли это – на цепи в темнице? Лучше смерть, Переправщица, говорят, справедлива.
– Мне… надо подумать, – выдавила она.
– Думай, – милостиво разрешил белоголовый. – Время еще есть, я жду кое-кого, всегда стоит подстраховаться.
– Зачем все это?! Столько смертей! Ради чего? – взмолилась Ярина. От таких речей веяло безумием, но колдун безумцем не выглядел. Расчетливым, лживым – да.
– Судьбы мира решаются сейчас. – Улыбка у него была одухотворенной, мечтательной и пугала страшнее любого оскала. – Мы почти нашли способ использовать потенциал Пустоши. В этот раз обряд удастся, обязательно. И магическое искусство снова вернется в мир, это будут не жалкие крохи! А возрождение древнего величия.
Все-таки сумасшедший! Один из тех, кто хочет больше силы, а прикрывается красивыми речами, как говорил Гор. Он бы наверняка нашел нужные слова в ответ, смог бы поспорить. Что могла она? Ярина вжалась спиной в стену.
Заметив это, колдун поумерил пыл и улыбнулся с нескрываемым сожалением:
– Жаль, ты не в силах понять.
– Зачем к тебе пришел Ивар?
– Ах, это. Он хотел, чтобы я снял его проклятие.
– А ты можешь?
– Помилуй. Пусть моя мать и была колдуньей с Ледяных островов, эта область магии меня никогда не интересовала. Но кто я такой, чтобы мешать человеку заблуждаться.
Так он тоже северянин. Но откуда эта странная певучая речь?
– Тогда отпусти Ивара, – потребовала Ярина, собрав в кулак остатки решимости. – Если я соглашусь, они с Ормом тебе уже не нужны будут. Отпусти их.
– Позже. Он мне еще понадобится. В грубой силе есть польза. Там, где нет магии, особенно.
Рядом страшно расхохоталась Рябинка:
– Отпустит он, как же. Ручной волк на цепи нужнее. А потом волк станет мертвым. Но никак не свободным.
– Нет, ты сама не заткнешься. – Колдун зашипел и поднялся, но Ярина не дала ему отойти, вцепилась в плащ.
– Не трогай! – закричала она, откуда только голос прорезался. – Рябинку ты тоже отпустишь! Иначе я… я…
– Иначе “что”? – злость его прорывалась сквозь вежливую маску. Он выдернул плащ, и Ярина приложилась лицом о холодные прутья. – Не тебе здесь командовать.
Страшно, как же страшно! Внутри все рвалось, но Ярина не могла просто так сдаться. Она снова ухватила подол плаща, дергая изо всех сил. Лишь бы не тронул Рябинку.
– Не хотел прибегать к крайним мерам, если я соглашусь добром! Оставь ее! Не мучай!
– Послушай, – колдун быстро успокоился и со вздохом опустился обратно, взяв её руки в свои, лихорадочно горячие. Ярина была в таком ужасе, что не смогла их выдернуть: эта лживая забота стократ хуже злобных окриков. – Не надо бояться. Мне правда жаль, что обстоятельства так сложились. Я не испытываю никакого удовольствия от убийств и всего этого. Мне очень жаль тех, кому пришлось умереть, но выхода нет. Круг не видит, что толкает магов к пропасти. Все эти ограничения убивают остатки знаний. Ещё немного, и маги будут выступать на площадях, показывая фокусы, на большее они уже не сгодятся. Если ничего не сделать сейчас, потом жертвы будут неисчислимыми.
– Легко жертвовать другими, – выдавила Ярина, стараясь вырваться, но он держал крепко.
– Нет, девочка. Гораздо легче жертвовать собой. А я беру ответственность за то, что совершаю.
