– Ты примешь его снова? – обаятельно приподняв один уголок губ, осведомляется Лукас, питая надежду.
Он протягивает руку с украшением вперед. Девушки подаются вперед. Я поджимаю губы, убеждая себя, что реветь не буду. Приходится усердствовать, чтобы этого не произошло. В толпе разлетается ропот:
– Какой красивый!
– Наверное, дорогой?
– … Попробуй сфотографировать…
– Да дешевка какая-то, я тебе точно говорю!
– Может, мы на съемках ток-шоу? – Меня тоже эта мысль не покидает…
– Смотри, Агустина околачивается близ подмостков, она прислала фото браслета!
–… Да ладно тебе… тот самый Лукас?!
– Замарашка какая-то.
– Эта Ева спит с Маркусом! Ничего-ничего… Скоро ее состоятельный принц раскроет глазки… Ты подожди, подожди…
Наплевав на грязные слухи, я полностью отдаюсь неповторимому отрезку времени, ставшему реальностью. Кьяра Франко встает справа. Вторя за ней, я невольно переключаюсь на подобравшегося Дейла.
– Хей, – похоронив руки в карманах бежевых брюках-чинос, Мёрфи легко толкает меня плечом, – шутки в сторону. Он конкретно запал, ты что, не видишь? Перестань разливаться ручьем, – комментирует Дейл мои неиссякаемые слезы, – и поднимайся к нему. Больше не отпускай, – выставив руку перед нашими лицами, он предупреждающе тычет в меня пальцем. – Уяснила?
Тороплюсь обнять этого золотоволосого, не по годам мудрого и рассудительного парня. Дейл умеет быть другом, соратником. Не изменяет себе и обладает ровным, спокойным характером. Он − тот, к кому можно прийти в два часа ночи и вывалить все дерьмо, что с тобой случилось, а потом он сам предложит выпить и посмотреть старые выпуски «Том и Джерри». Ощущая его поддержку, я становлюсь всесильной. Я ничего не боюсь, пока он верит в меня. И если Дейл верит в нас с Лукасом, значит, мы не обречены.
В объятиях Мёрфи я возвращаюсь мыслями к человеку, неприкрыто защищавшему меня. Быть откровенной нелегко, но я забыла про Маркуса, сконцентрировавшись исключительно на Лукасе. Наши взгляды переплетаются, изумруд и кофе в глазах Ферраро сменяют друг друга под лучами ультрафиолетов. На ум приходят слова, которые он сказал мне с утра:
“Я люблю тебя… Не обманывай меня, пожалуйста…”
Ферраро, бледно усмехнувшись, поначалу склоняет голову набок. Охранники разошлись, и никто не загораживает нас друг от друга. Мне до него рукой подать, никаких преград, кроме чувств, которые я испытываю не к нему, а к его лучшему другу.
Затем Марк кивает на площадку, где меня дожидается Лукас, а позади него − музыканты, ожидающие продолжения своего выступления.
– Маркус… – шепчу одними губами.
Я начинаю заново плакать, но в данном случае мокрые дорожки на скулах оставляет горечь, тоска. Это нельзя объяснить, вряд ли кто-то вообще поймет, каким манером отзывается моя душа на Марка. Я не могу разобраться в этом самостоятельно. Никогда всерьез нас не рассматривала его. И даже использовала. Да, пускай всего однажды, пускай всего на минуту, всего на чуть-чуть − он этого не заслужил. Может, не будь в моей жизни Лукаса, у нас с Маркусом что-то… Не знаю. Но с ним я могу молчать. Мы, бывало, ехали в машине долго-долго, не разговаривая. И нам было хорошо.
– Не надо, – пряча отчаяние, Ферраро скрещивает руки на груди и вымученно улыбается.
Я догадываюсь о том, что он говорит мне, по движениям его обветренных рельефных губ. Дрожь в теле не унять, слезы застилают глаза беспрестанно. Я отстраняюсь от Дейла, метнув взор на Лукаса. Он опустил руку и уже лишь терпеливо ждет. Это не очень похоже на него, но за кручиной и печалью хранится мое упоение уступчивостью Лукаса − то качество, которое он приобрел, по-видимому, после нашего расставания. Клатч заходится вибрацией, я извлекаю из него мобильный.
Сообщение от Маркуса:
“Не расстраивайся. Мне было приятно питать мнимые надежды, насчет тебя и меня. Мне было приятно обманываться. Оно стоило того, поверь”.
Я в безысходности кусаю губы и перечитываю напечатанный им текст. Пока часть студентов скандирует: «Иди! Чего же ты ждешь?!» и все в таком духе, я воссоздаю в уме картину того, как непослушными пальцами Марк набирал это сообщение, и как при этом дрожало его сердце. Смахнув очередную слезинку, поднимаю на него взгляд. Дейл и Кьяра, разгадав, кому отдано мое внимание, присматриваются к Маркусу. Тот машет мне рукой, в которой он держит свой телефон с еще не погасшим экраном.
– Что такое? – будто у себя самого спрашивает Мёрфи.
Они с Кьярой переводят глаза с меня на Ферраро, и обратно.
– Не знаю, – рассеяно отвечает она.
– Он ждет, – параллельно однокурснице бесшумно устанавливает Марк.
«Прости меня», – хочется закричать мне. – «Не исчезай из моей жизни, пожалуйста». Но толпа расходится, и я отвожу от него взгляд, вытерев насухо лицо. Разворачивающейся на глазах всего университета историей любви восхищаются и брезгуют. Она вызывает исступление − у одних, а у других − возбуждает отвращение. Но я не останавливаюсь, кто бы что ни говорил вслед. Я иду, не глядя по сторонам, пока вдруг пронзительный голос Валерии Бернарди не вынуждает меня замереть. Ноги не повинуются и следующий шаг невозможен.
– Интересно, как быстро ты ему надоешь? – стоя в считанных метрах, гремит Вал. Все слушают ее, всем интересно, что скажет бывшая формальная девушка Лукаса. – Думаешь, будешь нужна ему всегда? Или хотя бы − лет десять? Пятнадцать? Хватит врать себе самой … Ева… или как там тебя.... Мне даже начхать на то, кто ты такая, потому что ты − ничто. Это неизменная правда. Вот увидишь, – она судорожно выдыхает, – тебе вечно будут напоминать о несоответствии.
Я тяжело сглатываю. Не имею понятия, чем ей парировать, поскольку эти раздумья не покидают меня уже давно. С тех пор, как Пьетра дала понять, какая я и где мое место.
Маркус подступает к Валерии, он ради меня хватает ее под руку и порывается увести бывшую Блэнкеншипа отсюда. Она все вырывается и орет, но Ферраро не выбрасывает белый флаг. Они медленно ретируются к парадным дверям, которые открываются с помощью хранителей правил поведения на вечеринках.
– Да, я надувала своих друзей, но это совсем не означает, что Лукас был мне безразличен! – решила с пронзительной громкостью пооткровенничать она у выхода. – Он понравился мне. Ты понравился мне, Лукас! Казалось, если я останусь холодной, тебя это подкупит. Отпусти меня! Отпусти!
Марк, прежде чем выйти из зала, дарит мне финальную полуулыбку. Двери за ним и Валерий закрываются. Случайные зрители дожидаются того, когда мое запястье украсит браслет. Лукас, охваченный страхом и повергнутый в трепет, ликвидирует все мои сомнения. Любимый зажмуривается и облегченно вздыхает, как только я вновь начинаю к нему идти.
___
*1* – В Италии День Святого Валентина зовется «сладким» днем, по местной традиции влюбленные дарят друг другу шоколад.
