class="p1">— Кто сказал, что обязательства не могут быть веселыми?
Если я закрою глаза, я могу просто представить, как ее губы изгибаются в улыбке. А еще лучше, я вижу, как ее губы обхватывают мой член, как она смотрит на меня широко раскрытыми водянистыми глазами, когда отсасывает мне в туалете библиотеки, пока я пытаюсь вести себя тихо. Это было на прошлой неделе, и в последний раз, когда мы встречались, так как у нас обоих напряженные графики.
Мой ответ задерживается, когда я возвращаюсь к этому моменту, мой рот наполняется слюной, когда я тоже вспоминаю ее вкус на моих губах. Холодок пробегает у меня по спине прямо к члену. Дерьмо. Это не тот наряд, в котором может быть стояк.
— Все. Все так говорят. Обязательство буквально определяется как обязанность или необходимость.
Грета прищелкивает языком.
— Так уж получилось, что всего две минуты назад я была полна решимости хорошо провести время, танцуя изо всех сил. У меня все болит.
Мои следующие слова вылетают без долгих раздумий. Они выскальзывают, как мимолетный комментарий, который предназначен для того, чтобы его просто услышали, но не размышляли.
— Надеюсь, не со слишком большим количеством парней.
— Дай определение слову «слишком много», Мерриам Вебстер.
— Больше или равно единице.
Она относится к моим словам с неодобрительным фырканьем.
— Это звучит немного собственнически, тебе не кажется, приятель, черт возьми? Ты ревнуешь или что?
Использование нашего названия по какой-то причине раздражает меня.
— Я просто валял дурака, — я пинаю горку грязи под собой чуть более агрессивно, чем следовало бы. — Мне все равно, с кем ты танцуешь.
— Я думаю, так и есть, — воркует она. — Я думаю, ты хотел бы быть единственным, кто мог бы танцевать со мной.
— Ты уверена, что тебе не больно от поспешных выводов? Потому что у тебя, несомненно, богатое воображение, — мой разум прокручивает образ, который она вложила в мою голову. Рука вокруг ее талии, ее тело прижимается к моему. Прямо сейчас это было бы великолепно.
— Ты должен знать, насколько активно мое воображение. Разве ты не получил мои фотографии вчера? — спрашивает она тихим шепотом.
Шум вокруг мешает мне ясно слышать ее, но я улавливаю достаточно, чтобы сделать разумный вывод. Мое сердце сбивается с ритма. Мы собираемся заняться сексом по телефону? Я имею в виду, я сделаю это прямо здесь и сейчас. Но я должен признать, что мне не слишком нравится делать это в костюме. Это кажется немного кощунственным.
— У меня есть фотография. Единственное, а не множественное число, — бормочу я, подражая страстному тембру ее голоса. Я отхожу все дальше от дома. Случайный человек пытается привлечь мое внимание, но я игнорирую его и протискиваюсь мимо них бульдозером.
— Остальные, должно быть, не прислала. Какой позор, — в конце она слегка фыркает, уступая место чуши в своем объяснении. — Ты хочешь знать, что это было? — Она принимает мое молчание за «да». Умная девочка. — Помнишь то видео, на котором ты записал меня у себя дома? По собачьи.
Это мое любимое. Одной рукой я сцепил ее запястья за спиной, другая была занята съемкой. Звуки, ракурсы, образы… У меня пересыхает во рту, и я отвечаю надтреснутым голосом:
— Да.
— Я смотрела и играла сама с собой, — признается она так же хрипло.
Мое лицо обжигает на ощупь.
— И где был я?
— Занят тем, что прохлаждался с мальчиками и смотрел фильмы с Д-линией.
Я точно знаю, о каком дне она говорит, и проклинаю себя за то, что поставил свою футбольную карьеру выше нее.
— И как ты заботилась о себе, пока я был занят? — моедыхание стало неровным.
— С моим любимым дилдо, — я знаю его. Мы использовали на мне. — И все это время я мечтала, чтобы вместо него во мне был твой большой, великолепный член, трахающий меня так, как ты делал в видео, — она тихо стонет, ее дыхание влажное и тяжелое. — Ты знаешь, как сильно я люблю, когда ты груб со мной, и особенно когда ты кончаешь в меня, — пауза и всхлип.
Я почти готов умереть, мои уши горят, из носа течет.
— Ты видел видео, о котором я говорю, верно? Видел, в какую шлюху ты меня превращаешь, когда трахаешь.
Я провожу рукой по волосам и дергаю за кончики, боясь, что могу сойти с ума. С момента записи у меня только один раз была возможность насладиться нашими порнографическими навыками, и я могу вспомнить любительские кадры в лучшем случае смутно. Я ненавижу себя за то, что не поставил на повтор.
— Господи, Джи, ты такая гребаная дразнилка.
— И что ты собираешься с этим делать? Наказать меня? — ее дыхание прерывается, и я замираю на месте, пока мой разум перебирает различные сценарии, которые могли бы заставить ее издать такой знакомый плаксивый стон. Она снова заговаривает, и я клянусь, что она прижимается губами к трубке, даря мне звук каждого своего вздоха. — Я была бы рада, если бы ты сделал это снова. Но на этот раз обязательно отшлепай меня посильнее, ладно? Таким образом, я могу почувствовать, как хорошо это причиняет боль неделями позже.
Боже, ты действительно заботился обо мне, когда впустил ее в мою жизнь, не так ли? Но потом я оглядываюсь вокруг, и эта благодарность исчезает. На самом деле мне приходится прикусить язык, чтобы не закричать от отчаяния. Убирая телефон от лица, я тихо ругаюсь в небо, сгибаясь пополам, чтобы попытаться унять свою растущую эрекцию. Мне придется, блять, пройти пешком полмили, чтобы получить хоть каплю уединения, а это просто невозможно, а значит каким бы грязным сексом по телефону она ни хотела заняться — это невозможно.
Когда я, наконец, обретаю контроль над собой, я прочищаю горло.
— Извини за это, я должен был…
— Потрогать себя тоже?
Тоже? Тоже? Я вот-вот, блять, сорвусь. Я почти уверен, что это то, на что похоже безумие.
— Ты убиваешь меня, детка, — прикладывая дрожащую руку ко лбу, я пытаюсь сохранять самообладание. — Но я ничего не могу сделать прямо сейчас. Вокруг слишком много людей.
Сразу же ее тон и громкость меняются. Она издает звук неодобрения.
— Черт. Это отстой, да? Никакого секса лично или по телефону. Как ты думаешь, что Вселенная пытается нам сказать?
— Упорствовать, потому что ожидание делает все лучше, — по крайней мере, это то, что я говорю себе каждый раз, когда наши планы проваливаются. С начала нашей договоренности мы трахались почти каждый день, за исключением прошлой недели и этой недели, мой плотный график стал еще более беспокойным, а
