Сегодня у меня запланирована прогулка на свежем воздухе, двухчасовая ванна с лепестками роз и сеанс медитации под горную флейту племени Ёкка.
И когда, спрашивается, он успел так испортиться?
Юлиана делала страшные глаза, сдавленно рычала сцепив зубы, а потом отходила в сторонку и наслаждалась воображаемой сценой удушения этого напыщенного изверга.
Как они продержались без того, чтобы поубивать друг дружку, одному небу известно.
Миновал год.
Капризы эльфа в итоге всё-таки довели Юлиану до белого каления, и она сгоряча пошла на крайности. Вставила ключ из бездны в первый попавшийся замок, отперла дверь — и попала на свою первую яхту. Пригнать её к берегам Нимерии? Ха! Раз плюнуть.
Три дня и три ночи отсутствовала Юлиана на рабочем посту близ своих подопечных. Пелагея без особого успеха названивала ей на мобильник, нарывалась на автоответчик и протяжно вздыхала.
— Ты ей сказал что-то гадкое, да? — допытывалась она у мужа. — Она бы не сбежала просто так.
— Повздорили немного. Ты же знаешь, какая она вспыльчивая. Заводится из-за всяких пустяков, — пожимал плечами тот и шёл переодеваться в свою роскошную эльфийскую хламиду, чтобы поразить публику на домашнем онлайн-концерте.
Спустя три дня Пелагее на телефон прислали сообщение. Писала Джемма:
«Руки в ноги и бегом к причалу!»
Никаких подробностей, коротко и неясно. Ничего не ясно.
Пелагея ужаснулась, решив было, что тело всплыло. Но когда из общежития она прорвалась на пляж, оказалось, что у мостика на волнах покачиваются уже целых две яхты. Новая и старая. И на старой за штурвалом стояла Юлиана.
Была она изрядно потрёпана ветрами, просолена морской водой, лиха и отважна. А ещё страшно довольна, потому что все её шмотки, накопленные непосильным трудом, вернулись к ней в целости и сохранности.
— Твой ключ, — сказала она, сойдя на берег, — это просто чудо что такое! Телепортатор, представляешь? Куда загадаешь, туда и доставляет. Теперь можно не беспокоиться о билетах с визами. Да и не пускают сейчас за границу-то…
— А как ты на яхте сюда переправилась?
— Не знаю. Подняла флаг вежливости, добавила к нему карантинный флаг. Никто не остановил. Повезло? Или мне грозит штраф?
— Думаю, директор Хаджиман, как обычно, всё утрясёт, — хихикнула Пелагея. — Идём в общежитие. Ли Тэ Ри переживает, куда ты делась.
В действительности эльф не переживал. Он выкинул из головы всякий вздор по поводу обиженных и оскорблённых и вовсю готовился к домашнему концерту вместе с другими участниками группы.
Когда Юлиана ступила за порог модуля, он ей даже слова приветственного не сказал. Окинул снисходительным взглядом, отвернулся и пошёл своей дорогой — по коридору в ванную, чтобы макияж подправить.
— Между вами всё будет в порядке? — опасливо спросила Пелагея.
— Теперь, когда у меня обнаружился такой замечательный ключик, — мечтательно сказала Юлиана, — я смогу безболезненно снимать стресс в любое время. Так что пусть твой благородный свинтус-муж и дальше козлится, сколько влезет. Я выдержу, честное слово.
Тут она понизила голос и приникла к самому уху подруги:
— А у тебя с твоим принцем как дела обстоят? Штиль?
— Как будто бы да, — сказала Пелагея. — Он сейчас очень занят, каждый день на износ. Новый альбом в студии записывает. Некогда ему на остальное растрачиваться.
Кю считал точно так же. Некогда ему Пелагею любить. У него творчество, карьера у него. Музыка важнее разбитого сердца. Музыка не предаст.
А Пелагея… Она, конечно, много для него сделала. Но, может, хватит уже изнывать от тоски по ней? Хватит, пожалуйста, а?
Они неизменно сталкивались в модуле общежития: в гостиной, на кухне, даже ночью у холодильника, потому что обоим вдруг захотелось водички. И Пелагея изо всех сил старалась вести себя так, чтобы в нём больше не вспыхивали чувства. А он убеждал себя, что чувства не вспыхнут. Мертвы они, мертвы…
Но всё равно привязывался к ней с каждым днём больше и больше.
А однажды после томления и болезней, после запретов и сложностей наступила весна, и за нею пришли перемены.
Глава 37. Великий гастрольный тур
Вскоре эпидемия пошла на спад, киллер-вирус вытеснили другие, уже привычные человечеству вирусы, и режим карантина был отменён. Теперь можно было ходить по торговым центрам, не боясь слечь с температурой и осложнениями. Открылись бары и кофейни, восстановился доступ к аренам и спортивным стадионам. И, что главное, появилась возможность вновь давать живые концерты.
Отпетая авантюристка Юлиана и надменный эльф Ли Тэ Ри кое-как поладили и больше не цапались по мелочам. В частности, потому, что стали проводить меньше времени вместе. Эльф вернулся на стезю киноиндустрии, но сниматься в сериалах он мог только в часы, свободные от групповой деятельности.
Осьминог Джемма по-прежнему промышляла плавучим казино, держала салон на одной из яхт, играла в картишки, курила трубку, носила фетровые шляпы и вела себя совсем по-хозяйски. Кекс с Пирогом к ней так и липли — но, кажется, лишь для того, чтобы, как истинные сыщики, вывести эту аферистку на чистую воду, заключить её под стражу и добиться обвинительного приговора.
Спрут угадывал их намерения, посмеивался и выпускал на них чернила. От чернил маленький белый Кекс становился совсем как Пирог.
Однажды Юлиана пришла к Джемме на яхту (неплотный график, можно взять перерыв), увидела чёрного Кекса, всплеснула руками и отправилась его купать. Ли Тэ Ри меж тем нежно обнимал жену на палубе, и смотрели они сначала друг на друга, а потом вместе — в даль.
— Я догадываюсь, что ты хочешь мне сказать, — нарушила тишину Пелагея. — Возвращалась бы ты уже домой, да?
— Неправда. Делай, что тебе нравится. Наша жизнь долгая. У нас есть лесная обитель, которой не страшна вся суета и всё горе мира. У нас есть край Зимней Полуночи, где круглый год праздник. У нас есть небо и море… Море возможностей. Кто я такой, чтобы держать тебя на привязи? Только люди так делают, потому что они ревнивы и в них живёт дух собственности. Я эльф. Ты… Ты — Пелагея. Развивайся, ищи себя. Я ведь тоже так делаю. А когда становится совсем невмоготу, беру и приезжаю к тебе. И остаюсь, если просит душа.
Весна шла полным ходом. В парке, куда Юлиана завернула, чтобы выгулять питомцев, вишнёвые деревья явили миру самое прекрасное цветение. И Пирог не удержался от соблазна отметиться под каждым деревом. Пока он «отмечался», птицы в ветвях свистели гимны любви и всему естественному, что не может быть безобразным.
Директор Хаджиман, который тоже выбрался на природу глотнуть кислорода, топил в основном за неестественное. Завидев
