заберём с собой как можно больше дикарей! Покажем им силу нашего оружия! Пусть их вдовы со слезами вспоминают эту ночь, а дети дрожат при звуках эмайнского боевого клича! Эмайн!
— Эмайн! — поддержали бойцы.
Копыта десятка лошадей застучали по опустившемуся мосту, завыл рог. Улге Нак-Эндарс скакал впереди, выставив копьё. Рот командира Радовника кривила злая усмешка: атака обречённых должна была стянуть все силы кочевников и позволить Ук-Маку отомстить за погибший форт.
Ожидания Нак-Эндарса оправдались. Растревоженным пчелиным роем нежить покинула лестницы и стену и бросились на вырвавшихся конников. Следом потянулись живые варвары.
Услышав, что шум битвы резко переместился, Дерел, извиваясь, вылез из бочки. Подхватил обломок лестницы, выбрался из рва. Недоумённо поглядев туда, где мелькали огни, слышались крики, звон клинков и конское ржание, рыцарь припустил в сторону лагеря кочевников. Поначалу он бежал, пригнувшись, настороженно ловя каждый звук. Но убедившись в том, что вокруг нет врагов, помчался, не скрываясь и не заботясь о шуме.
К его удивлению, лагерь оказался практически пустым. Оставшись без присмотра, одни костры начали угасать, другие разгорелись сильнее необходимого, разбрасывая по сторонам искры. Где-то в зарослях всхрапывали привязанные лошади. И лишь трое воинов, напряженно всматриваясь туда, откуда доносились звуки сражения, стояли у шатра, в котором пела колдунья.
Услыхав шаги рыцаря, один из охранников повернул голову. Увидев в дрожащих отсветах костра фигуру в знакомых доспехах, воин что-то спросил на своём языке. Опустив голову, Ук-Мак неопределённо махнул больной рукой. Быстро приблизившись, стремительными взмахами меча в мгновение ока обезглавил двоих. Третий кочевник закричал и тут же умолк, захлебнувшись кровью: рыцарский клинок с идеальной точностью пронзил горло, ткнувшись остриём в позвоночную кость. Упав, труп сразу начал подниматься, попав под влияние колдовской песни. Дерел с каменным выражением лица отрубил нежити голову в момент, когда мёртвое тело встало на четвереньки.
Ук-Мак повернулся к шатру — и в тот же миг его сшибло с ног. Покатившемуся кубарем воину почудилось, будто на него прыгнул какой-то зверь. Но, вскочив на ноги, Дерел увидел человека. Тот стоял спиной к костру, поэтому рыцарь различал лишь чёрный силуэт, обрамленный по контуру мягким оранжевым сиянием. Напавший был худ и высок. Чуть пригнувшись, растопырив руки со скрюченными пальцами, кочевник напоминал изготовившегося к броску хищника.
Дерел быстро шагнул к выроненному при падении мечу, тускло поблескивавшему в траве. Соперник оказался проворнее: одним нечеловечески длинным прыжком преодолел разделявшее их с рыцарем расстояние и вновь сбил Ук-Мака на землю. Ловко кувыркнувшись, кочевник тут же вскочил и бросился на только начавшего подниматься рыцаря. Опрокинул Дерела на спину и, точно волк, потянулся зубами к горлу. Поражаясь невероятной силе врага, Ук-Мак обеими руками упёрся в его нижнюю челюсть, запутавшись пальцами в длинной бороде.
Теперь свет находившего в отдалении костра освещал лицо нападавшего и рыцарь узнал старика, сопровождавшего ведьму. И если тогда тот выглядел разгневанным, то сейчас стал буквально олицетворением бешенства. Выпученные в ярости глаза горели отражённым светом, ноздри раздувались, меж оскаленных длинных зубов сочилась пена, капая на Ук-Мака.
Рыцарь дёргался и извивался, пытаясь сбросить противника. Безрезультатно: в поджаром теле скрывалась необъяснимая мощь. Тогда Ук-Мак, скользнув ладонью правой руки по заросшему морщинистому лицу, переместил пальцы к глазам старика. Кочевник моментально выпустил воина и откатился в сторону. Дерел, не выпуская его из вида, поднялся.
Двигаясь легко и стремительно, старик начал обходить его. Рыцарь, вытащив кинжал, поворачивался на месте.
При всём мастерстве фехтовальщика, Дерел с задержкой среагировал на атаку — настолько быстро двигался противник. Без особого труда избегнув запоздалого удара клинком, старик растопыренной пятернёй наотмашь ударил рыцаря. Ук-Мака отбросило назад, на жёстком нагруднике из нескольких слоёв варёной кожи остались вмятины и борозды от пальцев.
Настороженно следя за врагом, вновь принявшемся кружить вокруг него в полумраке, рыцарь встал в защитную стойку.
Он понял, с кем довелось столкнуться. Подобных воинов, обладавших огромной силой и невероятной ловкостью, дравшихся без оружия, кочевники называли верфаркасами — людьми с душой зверя. По преданиям, источником их мощи были многолетние изнурительные тренировки и волшба. Говорили, что верфаркас превосходит дюжину обычных воинов, и что ни один клинок не способен причинить вред подобному бойцу. Ук-Мак не знал, правда то или нет. Но не сомневался, что старик очень опасен.
Очередная атака не застала рыцаря врасплох. Впрочем, отразить её Дерел толком не сумел. Лишь увёл из-под удара шею, перенеся вес на правую ногу и развернув корпус. Словно выкованные из железа, пальцы кочевника вскользь проехались по нагруднику, разорвав один из удерживавших его ремней.
Следуя взглядом за вновь отскочившим назад верфаркасом, Ук-Мак подумал, что тот сражается довольно однообразно, будто огромная кошка, бьющая когтистой лапой. Вот только сила ударов была медвежьей.
Мысль о буром властителе лесов навела рыцаря на идею. Он решил использовать против старика его же силу и скорость. На медвежьей охоте не охотник пронзает зверя — тот сам насаживается на умело подставленную рогатину. Пускай и верфаркас сделает то же самое.
Когда кочевник вновь напал, Ук-Мак не пытался ни уклониться, ни ударить в ответ. Все силы рыцарь бросил лишь на то, чтобы вовремя переместить остриё кинжала туда, где, по его мнению, должен был оказаться противник.
Боль пронзила левое плечо Дерела, рука повисла, плотная ткань рукава начала набухать от крови. Но и старик, отпрыгнув назад, понес урон: замшевая рубаха почти в центре груди оказалась распорота, в прорехе виднелась окровавленная рана.
Дерел скривился: не столько от боли, сколько от досады — он намеревался попасть в сердце. Увы, верфаркас двигался быстрее и рыцарю не хватило скорости. Кинжал прорезал кожу, мышцы и даже оцарапал грудину, но рана не была смертельной.
— Киг‘йо, — в гневе выкрикнул старик.
Ук-Мак плохо знал язык кочевников. Вроде слово означало «червь», «гадюка» или что-то в этом роде. А через мгновение рыцарю стало не до чужого наречия. Разъярённый верфаркас набросился, будто десяток росомах. Стремительно налетая с разных сторон, он, глухо рыча, бил руками и ногами. От обуявшего старика боевого безумия, удары стали быстрее, потеряв в силе и точности. Но Дерелу от этого не полегчало. Как и любого рыцаря, его прежде всего учили биться с оружием в руках. И хотя Ук-Мак кое-что умел и без него, этих навыков не хватало, чтобы выстоять под напором зверя в
