Книга Обычный день - Ширли Джексон

– Бабушка, можно мне надеть клетчатое пальто на следующей неделе в школу?

– Если будет подходящая погода, моя дорогая.

– Скорее всего, будет холодно. Если бы у меня была такая собака, я бы сшила ей маленькую красную шубу, и она бы ее носила, провожая меня в школу. Мы можем сегодня поужинать в ресторане, бабушка?

Прабабушка задумчиво посмотрела на Китти. Потом огляделась и отошла к крыльцу ближайшего здания, подзывая Китти взмахом руки. Она передала свертки Китти и открыла маленькую дамскую сумочку, добавив:

– Дама никогда не открывает сумочку и не интересуется состоянием своих финансов на людях, Кэтрин. – Прабабушка посчитала монеты, взвесив их на ладони, и старчески прищурилась. – Один доллар и тридцать один цент, Кэтрин. Когда ожидается наш пенсионный чек?

– В субботу, бабушка.

– Этого я и боялась. – Прабабушка вздохнула. – До тех пор мы планировали обедать и ужинать дома, моя дорогая. Мы купим что-нибудь по дороге домой, Кэтрин. Что бы ты хотела?

– Если бы у меня была собака, мне бы пришлось купить ей косточку, – сказала Китти. – А мне бы хотелось съесть на ужин большую жареную индейку.

– Мы зайдем в мясную лавку, – решила прабабушка. – Надеюсь, для нас найдется что-нибудь нежное. Молодое мясо для старых зубов.

У мясника в витрине были выставлены индейки и цыплята, ветчина и сосиски. Китти прижала нос к стеклу и сообщила:

– Бабушка, в этой витрине больше мяса, чем в других лавках, которые мы видели по дороге.

– Заходи, дорогая, – велела прабабушка. – Дама не выставляет себя напоказ на улице.

Внутри прилавок был почти пуст. Мясник, худощавый краснолицый мужчина в окровавленном белом фартуке, молча смотрел на входивших Китти и бабушку.

– Сегодня я мало что могу вам предложить, дамы, – сказал он.

– А индейка есть? – нетерпеливо спросила Китти.

– Да, есть пара индеек, – кивнул мясник.

– Дайте подумать. – Прабабушка, приложив палец к губам, осматривала прилавок. – Как насчет стейка?

– Стейка нет.

– А вырезка? – любезно осведомилась прабабушка.

– Нет, леди.

Прабабушка посмотрела на мясника.

– А какой-нибудь нежный кусочек? – попросила она.

– Есть неплохие бифштексы, цыплята для жарки, несколько окороков.

– Дайте подумать… Нет, я предпочитаю стейк.

– Но, леди, – печально возразил мясник, – стейков нет.

Прабабушка улыбнулась.

– Почему вы отказываетесь продавать мне мясо? – спросила она. – Следует ли мне отправиться в другую лавку?

– Леди, у нас много чего не хватает. Мы не можем продать то, чего у нас нет. Приди вы пораньше, я бы предложил вам прекрасную вырезку. Теперь у меня ничего не осталось.

– Сэр. – Прабабушка подошла к прилавку и поманила мясника. – Я старая женщина. Моя правнучка могла бы сказать вам, сколько именно мне лет. Меня не учили иметь дело с торговцами. До тех пор, пока мы с моей правнучкой не остались в этом мире одни, о нас всегда кто-то заботился. Поэтому я не в силах обсуждать с вами дела, и, в равной степени, не в состоянии ходить из магазина в магазин, чтобы делать покупки.

Мясник мрачно нахмурился.

– Леди, не возьмете ли полтора фунта филейной вырезки? – произнес он.

Прабабушка подумала.

– Пожалуй, возьму, – серьезно ответила она.

Мясник поднял палец и пошел в холодильную камеру.

– Подождите. – Спустя минуту-другую он вернулся с куском стейка из филейной вырезки, который положил на прилавок перед прабабушкой. – Этот кусок мяса я оставил для себя, и ничего лучшего вам не найти. Жена попросила принести домой немного мяса, и я отложил вот этот кусок.

Прабабушка отпрянула.

– Я не возьму вашу еду, молодой человек.

– Возьмите, – настойчиво сказал мясник. – Я не хочу думать, что вам с девочкой нечего будет приготовить сегодня на ужин. А моя жена… она что-нибудь придумает.

– Я не могу принять этот подарок, вы же понимаете, – возразила прабабушка. – Я должна отплатить за такую доброту.

Мясник удивленно приподнял брови.

– Но я продаю – начал он.

– Нет, – оборвала его прабабушка. – Я не могу этого допустить. Меня воспитывали как леди, сэр, а леди не позволяет себе принимать одолжения от торговцев. Вы должны взять у меня что-нибудь в дополнение к моим пайковым маркам, даже если это всего лишь несколько центов. Она взяла сумочку и запустила в нее руку. – Пятьдесят центов, – сказала она, положив монету на прилавок. – Вы должны ее принять. Ровно столько я собиралась заплатить за наш ужин сегодня вечером.

Мясник пересчитал и сорвал пайковые марки, положил стейк в коричневый бумажный пакет и молча передал его прабабушке.

– Спасибо, – поблагодарила она. – Вы замечательный человек, сэр. Джентльмен. – Она повернулась к двери и позвала внучку. – Пойдем, Кэтрин, – сказала она.

– Я люблю стейк, – взволнованно сообщила Китти.

– Здесь всего полтора фунта – едва ли хватит на две хорошие порции, – заметила прабабушка. – Тем не менее он сделал все, что мог.

– Он хороший, – согласилась Китти.

Прабабушка улыбнулась.

– Насколько я помню, это случилось в отеле Марка Хопкинса, Кэтрин. Я тебе когда-нибудь рассказывала эту историю? Возможно, то был другой отель. Или ресторан. Во всяком случае, в Англии я пристрастилась к курению, там все дамы курили. И управляющий, такой вежливый и элегантный мужчина, подошел ко мне и сказал: «Мадам, я вынужден попросить вас уйти в курительную комнату». Конечно, твой прадед никогда бы такого не позволил; это была мужская курительная комната. Вскоре, конечно, американские дамы тоже стали курить. Но я была первой в Сан-Франциско.

– Наверное, жена мясника разозлится, – заметила Китти, – ведь он не принесет домой мяса.

– Ерунда, – отмахнулась прабабушка. – Он ей все объяснит. Он скажет, что к нему пришли девочка и старушка с тростью, и он не мог поступить иначе.

– Его жена все равно разозлится.

– Дама не позволяет себе показывать гнев на публике, – отрезала бабушка.

Когда опустится тьма

«Нью Йоркер», 30 декабря 1944 г.

Миссис Гарден сидела на очень мягком кресле в своей меблированной комнате и курила – молодая женщина лет двадцати трех – двадцати четырех, небольшого роста, худощавая. На ней был нежно-голубой бархатный халат, а волосы она закрутила в бигуди. Часы показывали одиннадцать утра. Миссис Гарден допивала третью чашку кофе, сваренного в кастрюльке на электрической конфорке. Рядом с ней на маленьком столике лежало письмо. Поставив чашку, она взяла единственный лист линованной почтовой бумаги и прочитала написанные на нем снова. «Дорогая миссис Гарден, я не могу не чувствовать, что сейчас вам необходим друг. Когда я встретила вас, вы показались мне сильной и смелой, и, несмотря на большие