таким лицом, словно не верил в эту смерть.
«Что же будет теперь?» — подумала я с отчаянием.
— Кажется, у нас теперь появился новый лидер, — Тангар возник за спиной неслышный, как сама тишина. Но я не вздрогнула, не испугавшись его голоса, уже такого знакомого.
— Но он же бастард, — зачем-то сказала я.
— И что? Теперь, когда не стало Готтеара, его трон займет его сын. Старший и сильный. Мальчишка пока еще только щенок. Он не будет тем, за кем пойдет стая. Но не переживай, принцесса. Райнер сдержит свое слово и вернет тебя домой.
В этом я не сомневалась.
Вздохнув, опустила взгляд, понимая, что домой я уже не хочу. И когда сказала Райнеру в ночь перед поединком о том, что останусь с ним, не лгала.
Теперь, когда Инсан умер, некуда спешить. Никто больше не преследует нас. Никто не жаждет моей крови. И мне остается только вернуться к отцу и рассказать ему обо всем. А затем отправиться в Фатр, не самой, конечно, чтобы вернуть домой своих людей. И верную Айше.
Глава 22
Тела погибших сожгли на рассвете. Для вождя Готтеара был построен шалаш, куда Райнер внес отца, а затем приняв факел из руки Тангара, опустил пляшущее пламя в темную усыпальницу.
Вспыхнуло жарко. Но горело долго и все это время мы стояли на расстоянии, глядя, как темный дым поднимается в синее небо, пышущее алым.
Тело наследника Фатра отнесли далеко от поселения. Я не присутствовала при сожжении. Но Райнер сказал, что для Инсана и его людей вырыли глубокую яму. В нее набросали хворост и, полив маслом, подожгли. А когда все хорошо прогорело и остались лишь кости, яму засыпали песком. Суеверные оборотни еще и посыпали тело мага какими-то травами, опасаясь, чтобы тот не поднялся из могилы. И я не посчитала это лишним. Будь моя воля, я бы велела растолочь кости принца и развеять по ветру, такова была сила моего страха против его магии.
— Мне жаль, — стоя рядом со своим мужчиной у погребального костра, я положила руку на его локоть. Но он лишь молча смотрел на огонь, и я не могла понять, что твориться в его душе. Жалел ли он о гибели отца, такой нелепой и преждевременной? Наверное, жалел. Все же, Готтеар дал ему жизнь и как мог воспитывал. Родителей мы не выбираем и не всем так повезло с семьей, как мне.
В поселение возвращались в жаркий полдень. Шагая за Райнером, я увидела, что все жители, вся стая, вышла из домов и теперь множество глаз встречали нашу процессию в гнетущем молчании. Когда мы проходили мимо дома принца, я увидела Камилю и Ляйсан, ожидавших на пороге. Прежде чем я успела что-то сообразить, старуха и девочка подошли ко мне, взяли под руки, намереваясь отвести в дом.
— Райнер? — я оглянулась, вырываясь из захвата цепких женских рук.
Оборотень остановился. Он находился в окружении своих людей. Своей стаи. Но обернувшись и встретившись с ним взглядом, я поняла, что Райнер помнит обо мне. Просто сейчас пришло его время утвердиться в стае и понять свое будущее.
— Эмина! — он вышел ко мне. Встал рядом и наклонился, обхватив ладонями мое лицо. Старуха и девочка почтительно отошли назад. Камиля забавно при этом раздувала ноздри, будто принюхиваясь к чему-то. А Ляйсан потупила взгляд и теперь рассматривала свои ноги, будто ничего интереснее не видела.
— Мне надо поговорить со своей стаей, — сказал оборотень. — А потом я вернусь и выполню то, что обещал.
Он поцеловал меня. Не стесняясь того, что на нас смотрят. А затем вернулся к своим людям, и они двинулись в сторону дома вожака процессией, которая присутствовала при сожжении павших. Я стояла, глядя ему вослед. А когда стая ушла, остался только Бродяга. Он подошел ко мне и посмотрел так, словно видел впервые.
— Он нужен нам, — произнес Тангар. — Теперь, когда не стало Готтеара, Райнер лучший из тех, кто может претендовать на место вожака. Ты ведь не заберешь его от нас, принцесса?
«Мне он тоже нужен!» — хотелось сказать в ответ, но я промолчала и Тангар счел это хорошим знаком.
— Сейчас в доме вождя стая решит свою судьбу и сделает выбор. В Райнере течет кровь Готтеара, а Хайнер еще слишком мал, чтобы вести за собой серых волков.
— Я приму выбор Райнера, каким бы он не был, — ответила я и Бродяга, смерив меня пристальным взором, неожиданно поклонился. Затем развернулся и поспешил догонять ушедших. Я же обернулась к молчаливым служанкам. И уже сама, не обращая внимания ни на кислую мину Камили, ни на вопрошающий взор малышки, пошла в дом, понимая, что единственное, что мне остается, это ждать.
Я сделала свой выбор. Теперь свой сделает мой мужчина. И даже если он решит остаться в этом оазисе, я останусь с ним. Другого просто быть не может. Зачем мне роскошный покои дворца, если любимого не будет рядом. Главное, увидеть отца и рассказать ему обо всем, что произошло.
Этим днем Кахиру снова стало плохо. Прямо в ванной, полной свежей крови, среди тел умирающих женщин. Повелитель Фатра ощутил, как тело пронзило болью, словно от него оторвали часть души.
В помещении, кроме Кахира, находился только Сурра. Заметив, как забился в крови правитель, лекарь бросился к нему и погрузив руки в кровь, обхватил тело своего хозяина, потянув на себя. Вынимая мужчину на мрамор.
Кахир тяжело и с хрипами дышал. Глаза его расширились и безумие заплескалось в них. Он дрожал всем телом, глядя куда-то в пространство и не замечая склоненное над собой обеспокоенное лицо.
— Мой господин! — уложив голову Кахира себе на колени, Сурра пытался удержать его. — Что случилось, мой повелитель?
Тело Кахира еще некоторое время билось в судорогах, а затем приступ начал отступать и кровь, которая стекла под обнаженным телом мужчины, впиталась в его кожу, чтобы потом выступить на ней зловещим потом.
— Господин? — заметив выражение осмысленности во взгляде мужчины, лекарь выдохнул более спокойно. Хотя ему совсем не понравилось
