И я почему-то не стала говорить, что это имя — такая же выдумка, как и вся эта история с ее родителями. Не стала, но вот мой взгляд, мигом и без какого-либо согласования со мной, разом трансформировался в жалостливый. И вот такой он метнулся с наследника империи на Игната, который непременно вылез вперед меня и загородил спиной от взбесившегося в секунду Грейстока.
— Не надо так на мою ведьму смотреть, сглазите еще. — хмыкнул напарник. — У вас своя есть, на нее и смотрите.
— Дальше. — потребовал наследник, решив не вступать в споры.
— В общем, то, что случилось, произошло из-за стечения ужасных, подавляющих обстоятельств, которые начались со снежка в далеком прошлом и докатились до наших дней в виде огромного кома, смявшего все на своем пути. — произнесла я, оттянув напарника в сторону, дабы не загораживал меня своими двумя метрами. — Я не говорю, что в этом нет вины ве… Мэри, она есть и колоссальная, но что может сделать одно существо против целой махины из ненависти? Ничего. Вот и ее снесло этим потоком. Я не могу говорить, что она не ошиблась, что ее нужно простить, что ее можно понять. Это уже ваше решение, Грейсток, ваш и ее выбор работать ли над этими отношениями. Я могу сказать лишь то, что на нее давили, магией давили, лишая воли и систематически уничтожая сознание. Но даже в этом состоянии она наша в себе волю, чтобы при телепортации выставить на вас защиту. И не просто пара заклинаний, а серьезные плетения, которые уберегли бы вас от прямой атаки боевой магии. Поступает ли так существо, которому нужна лишь империя, власть и месть? Едва ли.
И, выдержав паузу, пока маг осмыслял все мной сказанное, я продолжила:
— Я могу снять остатки того, что осталось в голове у Мэри. Геката сняла сам нашепт, но даже краткосрочное заклинание лишает ясности, а на ней это могло висеть с самого рождения, хоть сама она и считает, что наложили его в сознательном возрасте. Я могу снять это и тогда…
— Что тогда? Все то, что она творила исчезнет? Станет нашей общей галлюцинацией? — вскинул бровь Грейсток, скрестив руки на груди.
Вот только взгляд его, в отличии от показательного пренебрежения, говорил совсем иное. То была вовсе не ирония или сарказм, а надежда, поданная в такой форме, которую бы ему и в самом деле хотелось видеть. Он бы с радостью признал, что все это ему показалось. Вот только не мог. Не дурак.
— Тогда вы услышите правду. — произнесла я. — Отношения — это сложно, любовь — это сложно, жизнь — это сложно. Кто вообще разберет, почему каждый из нас совершает те или иные поступки? Мы ошибаемся, оступаемся, раскаиваемся или понимаем, что были правы до самого конца, и идем дальше, имея за спиной то, что заслужили. Считаете, что ваша ведьма совершила ошибку? Да, пусть так. Пусть. Но я не стала бы предлагать вам этот вариант, если бы сама ни разу не ошиблась в своей жизни, а вы бы не стали спрашивать, если бы не могли простить или понять. Я предложила и лишь вам решать.
Грейсток усмехнулся, глядя прямо на меня и не отрывая своего внимательного, изучающего взгляда с моего лица, словно сопротивляясь самому себе. Я поклясться могла, что внутри него шла борьба из воспитания и его личных желаний поверить своей невесте. Черт знает, как страшно ему было принимать это решение, ведь предательство — не то, что легко можно было бы забыть, а сам он едва ли привык повторно подставляться, добровольно открывая себя для удара.
— Хорошо. — кивнул он. — Пусть так, госпожа Залесская. Доверюсь вам в этом вопросе и буду лишь смиренно надеяться, что вы знаете, что делаете.
— Я не давала повода сомневаться в моей профессиональности. — покачала я головой.
— В вашей квалификации я не сомневаюсь, здесь вы не подводили меня, речь по большей части о вашей разумности. — хмыкнул наследник империи и, переведя взгляд на Игната, добавил: — Насколько обширная практика в том, что вы собираетесь сделать… кстати, что вы собираетесь делать?
— Ничего особенного, — отмахнулась я и направилась к безразмерной сумке, дабы отыскать там свои пишущие принадлежности.
— Сожжет она вашу ведьму и всего-то. — добавил Игнат. — А практики в этом у нас еще нет. Но вы не переживайте, наработаем еще. С вас как раз и начнем.
Не знаю, какую реакцию вызвали его слова, потому как по пояс нырнула в сумку, рыская внутри в поисках нужного мне блокнота. В общем, занята была.
* * *
— Слушайте… — раздался на краю слуха шепотом Дерга, который, как и было положено магам, пожелавшим присутствовать на ритуале, держался поодаль от поляны на берегу озера, где и собиралось организоваться основное действие. — Жутко все это как-то. Некомфортно.
Быть может, магам действительно так и казалось, но едва ли дело было в специальных атрибутах для этого ритуала. По крайней мере, я искренне сомневалась, что две ведьмы с распущенными волосами, босые и в белых льняных платьях по самые щиколотки, на головах которых красовались сплетенные накануне Игнатом и самим Дергом, возмущающимся и осуждающе перешёптывающимися, могли произвести такое угнетающее впечатление. Даже костер, разведенный мной посреди очищенной поляны у озера, горел еще не во всю ему полагающуюся мощь, а Матвей, мой водяной и лесной еще и вовсе вели себя прилично, дожидаясь заката и наступление часа Ивана Купалы.
— Чего ждем? — вопросил подошедший Ланфорд, единственный, кто отказался стоять в стороне и не портить мне настрой.
— Не чего, а кого. — произнесла я и, обернувшись к ведьме звать которую приходилось Мэри, что не было ни ее реальным, ни ее ведьмовским именем, заприметила, как та увлеченно болтает с водяным, а на них с каким-то священным восторгом глядит профессор Дюран.
— Так кого мы ждем? — нахмурился маг, упорно продолжающий обращаться ко мне на «ты» при личной беседе. — Я думал, ты проведешь ритуал одна.
— Для ритуала такой силы нужно минимум тринадцать ведьм, — покачала я головой. — целый Ковен, чтобы каждая из нас переняла и подавила часть остаточных негативных последствий. Я бы при всем желании одна не смогла провернуть все это.
— Разве не играет роли то, что мы попали как раз на какой-то ваш языческий праздник? — недоуменно вопросил маг, оглядев пространство вокруг так, словно в этот миг подумал, что я из вредности заставила лешего в срочном порядке вырастить по периметру поляны вишню, а магом украсить их лентами.
— Играет, — кивнула я. — именно потому мы ждем всего одну ведьму, а не двенадцать.
— И что, это хорошая ведьма? — с искренним сомнением вопросил Ланфорд, пронаблюдав за тем, как его отец покосился на деловито доращивающего до нужного размера вишню лешего, перфекциониста по складу характера. Рядом с ним, как ни странно, бегал барсук, который неожиданно и для меня, и для Матвея поселился с нами.
Сам домовой на это развел руками и выдал весомый аргумент: «Не выгонять же». С этим поспорить мне не удалось, потому, очевидно, у нас теперь имелся подозрительно умный и большой. Матвей между делом, во время подготовки к ритуалу, шепнул мне, что подозревает во всем радиацию. Дружно решили разобраться с этим потом.
