— Вчера, после того, как Геката сняла его и лишила меня силы. — отозвалась ведьма и, не выдержав гнета вины, начала плакать, повторяя сквозь всхлипы и рыдания: — Я не хотела, Геката, как же я виновата, как я виновата…
Глава 14
— Что ты хочешь сделать? — самым натуральным образом практически прокричал Игнат и, заметив мои округлившиеся глаза, прикрыл на секунду свои веки, мысленно проклиная меня и ведьмовской род в целом. В этом я была уверена.
Мы стояли в малой гостиной особняка Ланфорда, собираясь вот-вот покинуть их, пусть и не совсем устраивающую меня по законам и порядкам, но все же приветливую империю с удивительными видами, многообразием рас и сумасшедшей императорской семьей, познакомиться с которыми поближе мне так и не довелось. К счастью или к сожалению.
Наши сумки и чемоданы уже стояли поодаль, готовые к транспортировке. Рядом, на столике, возвышалась симпатична плетенная корзинка с ярко-красным бантом, внутри которой лежали кексы, прореженные Игнатом за то время, что он меня ждал, пока я разговаривала с ведьмой.
Собственно, в тот момент в моей голове и созрел план, которым я поделилась с напарником. То, что описала ведьма, было крайне похоже на нашепт подавления сознания, когда объект, на которого накладывается сила, начинает действовать в соответствии с желанием наложившего субъекта. Подобные нашепты не одобряются в наших кругах, а речи о том, чтобы направить их на другую ведьму, вообще не идет. Крайне примечательный случай, крайне.
Впрочем, как и все это дело. Всю жизнь мне говорили, что ведьма никогда не будет угрозой для другой ведьмы, а оказалось, что это все неправда. Вот и верь после этого в единство. Сплошное разочарование для национальной самоидентификации.
— Так, — выдохнул Игнат и, кинув взгляд за мою спину, нахмурился. — ты мне объясни только одно: тебе это для чего надо? У тебя что, вообще никаких планов на отпуск нет?
— Что же вы, молодой человек, ругаетесь на голубушку? — раздался вопрос о насущном от вышедшего нас проводить профессора в крайне идущем ему голубом жилете и темно-синей рубашке. — Владиславушка и без того пережила необычайное явление — вселение столь могущественной сущности, как Богиня! А вы ту еще кричите на нее, побойтесь кары, господин Алмазов.
— Она — это и есть моя кара. — пробурчал Игнатище и, махнув на меня рукой, обратился-таки ко мне за спину. — Вас, я так понимаю, она уже предупредила?
— Если длительное шептание с заключенной под стражу ведьмой под куполом звукоизоляции, пока мы сходили с ума и пытались не дать Грейстоку пробить его со всеми вытекающими последствиями, вроде средних масштабов взрыва, а после брошенная между делом фраза «есть мыслишка», после которой она вылетела и помчалась к тебе — это предупреждение, то да. Мы извещены. — выдал длинную тираду Дерг и, обойдя диван, уперся локтями о его спинку, взглянув на нас с немым вопросом.
— И все же хотелось бы услышать подробности, — не остался в стороне Ланфорд, который не вышел на свет, продолжая стоять за моей спиной со скрещенными руками.
— Где Грейсток? — вопросил Игнат, обратившись к хозяину поместья.
— Отбыл во двор… — хотел было ответить Ланфорд, но сам себя оборвал на полуслове, замечая входящего в гостиную брата, который, будучи непривычно хмурым и напряженным, поправлял закатанные рукава.
Жест хоть и не был направлен на устрашение окружающих, заставил нас притихнуть и несколько растерянно переглянуться между собой, дружно признавая, что худший маг — это разочаровавшийся в любви маг.
— Я вас больше одних не оставлю. — произнес он сухо, взглянув на Ланфорда с вызовом, которого до недавних событий никто из нас прежде не наблюдал, а потому все постарались слиться с окружающей обстановкой еще активнее. — Однажды уже позволил себе быть слепцом, понадеявшись на разумность брата, прежде не дававшего причин сомневаться в свойственных ему здравомыслии и лояльности к нашей семье.
И вот на этой фразе окружающим стало дурно. Мне так точно. За Игната тоже могу ручаться, потому как он ненавязчиво переместился ближе ко мне, отстраняя меня от уставшего и, если судить по напряженному взгляду, практически отчаявшегося мага.
Понятия не имею, чего ожидали другие после этих слов, брошенных явно ради болезненного укола. Я так точно ожидала, что Ланфорд, до того демонстрирующий явную нетерпимость к сомнениям в свой адрес, как минимум, резко выскажется.
Не стал. Молча проглотил обвинение, справедливость которого каждому предстоит определить самостоятельно, и кивнул, выражая если не согласие, то примирение с этим заявлением.
— Так что вы еще хотите? — вопросил Грейсток, взглянув на нас с Игнатом с молчаливым обвинением во взгляде. — Вы свой долг исполнили, даже более того. Мало учиненного хаоса? Хотите под чистую мою жизнь разрушить?
И вот странность, говорил это Грейсток вроде как нам, но смотрел при этом исключительно на меня. С обвинением смотрел, с осуждением.
— Так, Грейсток, прекращай. — покачал головой Ланфорд, обернувшись к брату. — Все твои претензии и инсинуации я готов выслушать, даже прокомментировать готов, но завязывай с текущими обвинениями.
— Все еще хочешь помочь? — повернувшись ко мне лицом, тихо, настолько, что услышала только я, вопросил напарник. — Он сейчас не в настроении, готов повесить на тебя все мирские несправедливости.
— Здесь я наследник империи! — прокричал Грейсток, глядя на Ланфорда, но крик его принадлежал не кому-то конкретному, а пустоте вокруг нас, ситуации, той ведьме, что подтолкнула его невесту к предательству, всей империи. Всему и никому. — И я все же вступлю в права и займу свой престол, даже если сделать мне это придётся в одиночку! Я должен быть первым и единственным, кто знает о происходящем в этой чертовой, проклятой всеми гребанными сущетвами, империи! Это моя империя! МОЯ!
Маг, прокричав последнее предложение, замер, не дождавшись ответа ни от кого из присутствующих и, потонув в этой окружающей его тишине, сделал несколько глубоких, медленных вдохов и выдохов.
— И я более не желаю быть идиотом, который молча и бесполезно наблюдает за тем, как его невеста уничтожает к чертям дворец и наше гребанное, также всеми проклятое, будущее. — добавил он уже спокойно, но от того не менее ужасающе. Быть может, даже пострашнее, чем вся его тирада из криков. — Потому вы сейчас мне все расскажете сами, иначе, клянусь всеми богами, я разнесу здесь все и никто живым не уйдет.
— Да можно было бы просто сказать «пожалуйста», — произнес Игнат в образовавшейся тишине, заставив глаз Грейстока нервно дернуться, а меня осторожненько так дернуть его за рукав водолазки, ненавязчиво, мысленно, умоляя не провоцировать мага в смятении.
Мало ли, душа ранимая, психика нежная. Учудит чего и в самом деле. Оно нам над? Не надо.
— Я только лишь сказала, что состояние вашей ведьмы…
— Мэри, — произнес он, перебив меня. — Мэри Вардвелл.
