Она наклоняется и целует меня. Мне нужно вернуть ее к хорошему настроению, и наиболее счастливым мыслям.
— Итак, сегодня канун Рождества, детка. У меня есть для тебя ранний рождественский подарок.
Она сидит, глаза расширены, а потом становятся водянистыми. Черт, я облажался. Что, блядь, я сказал?
— Что случилось? — спрашиваю я, потирая её руки.
— Твой подарок, я не успела сделать твой подарок так, как хотела, то есть, я частично сделала его в тот день, когда ты пошел в клуб, а Сара и её подруга пришли. Но это не очень хорошо, и это не то, что я хотела тебе подарить, — говорит она со слезами, текущими по ее лицу, — мне больше нечего тебе дать.
Так вот из-за чего она расстроилась? Иисус.
— Детка, единственное, что мне нужно от тебя, это ты сама. Если хочешь сделать мне подарок, то у меня есть идея, что ты можешь мне подарить, — в моей голове начинает зарождаться идея.
— Что это? Что угодно, я сделаю всё возможное, чтобы получить это сегодня, — говорит она с нетерпением.
Я смеюсь и встаю, прежде чем она успевает дотянуться и дать мне пощечину.
— Твоим подарком для меня будет принятие любых и всех подарков, которые подарю тебе в течение следующих двух дней, без споров, — я поднимаю на нее брови, ожидая её ответа.
Она встает, полностью обнаженная, и подходит ко мне. Наклонившись, она целует меня в губы.
— Хорошо, но…
Прежде чем она успевает добавить "но", я прикладываю палец к ее губам, останавливая предложение.
— Никаких "но", всё, что я хочу услышать, это спасибо, Зак, или да. А теперь одевайся, мне нужно отвести тебя вниз, чтобы вручить тебе твой первый подарок.
Направляюсь в гардеробную, половину пространства которой я выделил для вещей Алиссы. Не то чтобы у нее было много вещей, но это изменится завтра, когда она проснется и увидит, что шкаф полон.
Я взял с Рейли клятву хранить тайну и передал свою кредитную карту, чтобы она заменила всю одежду, обувь и сумки Алиссы, которые были уничтожены. Не то чтобы Рейли хоть немного жаловалась, когда делала покупки. Я видел банковские выписки из ее покупок, и знаю, что та не экономила. Она будет здесь сегодня вечером, чтобы все уладить с Холли и Сарой. Я просто должен занять Алиссу в домашнем спортзале.
Алисса выходит из ванной, и, клянусь, каждый раз, когда я ее вижу, у меня перехватывает дыхание. Даже сейчас на ней штаны для йоги и одна из моих футболок, но она все равно поражает меня своей красотой.
Улыбаясь, я протягиваю руку.
— Готова?
Взяв мою руку, она немного скептически улыбается тому, что я собираюсь ей подарить.
— Как никогда, — говорит она и идет за мной к лифту.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Алисса
Я поражена чертовски огромной, глянцевой, красной машиной с гигантским, блестящим белым бантом на ней. На лобовом стекле написано Счастливого Рождества, Солнышко. Что за фигня?
— Ох, Зак, это машина!
Повернувшись к нему лицом, вижу огромную улыбку на его лице. Я ошеломлена, уже давно не видела его таким счастливым. Знаю, что он кружил надо мной и пытался убедиться, что со мной все в порядке. Все это отняло у него много сил.
— Ну, у нее четыре колеса, и то, что внутри похоже на руль. Так что, да, возможно, это машина, — смеется он.
Я ошеломлена, не зная, что делать или говорить. Никто еще не дарил мне такого подарка, как машина. Имею в виду, что нужно сказать на такой подарок? Ох, спасибо мне нравится, кажется недостаточным.
Я стою на одном месте и смотрю на эту ярко-красную огромную машину уже слишком долго. Ощущая, как взгляд Зака прожигает мою спину. Наконец, он берет меня за руку и ведет к двери со стороны водителя. Открыв её, он берет меня на руки и сажает на сиденье, после чего обходит вокруг и забирается на пассажирское сиденье.
— Я даже не знаю, что сказать, — говорю я ему, качая головой и оглядывая машину.
— Я думаю, что слова, о которых мы договорились, были спасибо, Зак, — смеется он.
Оглядевшись вокруг, понимаю, что эта машина точно такая же, как и та, в которой я ездила недавно.
— Подожди, это та же машина, что и у Брэя? — спрашиваю я.
Улыбаясь, он отвечает:
— Ты сказала, что тебе нравится машина Брэя, и я подумал, что еще больше тебе может понравиться только на модель выше его.
Не зная, что на это ответить, я наклоняюсь к нему и целую, надеясь, что этот поцелуй показывает мою признательность за его заботу и преданность, которые он постоянно оказывает мне.
Отстранившись, я смотрю ему в глаза.
— Зак, мне чертовски нравится эта машина, — вскрикиваю я, — но тебе действительно не нужно покупать мне такие подарки, это уже слишком.
Он останавливает меня, прикладывая палец к моим губам, прежде чем я успеваю сказать ему, что он должен забрать машину обратно.
— Солнышко, машина твоя, и записана на твое имя. Ты можешь делать с ней всё, что хочешь, но я ни при каких обстоятельствах не верну эту чертову машину. Поэтому, прежде чем даже подумаешь об этом, знай, что для меня это будет абсолютным умиротворением, если ты примешь этот подарок. Не говоря уже о душевном спокойствии, которое я получу, зная, что ты можешь ездить в безопасной машине в тех редких случаях, когда у меня нет возможности отвезти тебя.
— Хорошо, — слегка целуя его в губы, я шепчу, — спасибо, Зак, мне она чертовски нравится.
Он смеется, берет мое лицо в свои руки, наклоняет мою голову и углубляет поцелуй. Забравшись на центральную консоль, я устраиваюсь на коленях Зака, прижимаясь к нему, пока он продолжает атаковать мой рот своим языком.
Застонав, он наконец замедляет поцелуй и отстраняется.
— Как бы я ни хотел окрестить эту машину, но не думаю, что гараж, где могут проходить наши соседи — подходящее место для этого.
Оглянувшись через плечо, я смотрю через лобовое стекло на пожилую пару, ожидающую у лифта.
— Тебе ли не знать, что когда ты так целуешь меня, я теряю всякий здравый смысл, и не замечаю, как кто-то смотрит.
Зак берет мою задницу, сжимая обеими руками, и говорит:
— Я не делюсь солнечным светом, и это включает в себя разрешение любым другим ублюдкам видеть эту задницу, которая принадлежит мне.
Я разминаю свой центр вдоль его твердого члена, удерживая бедра неподвижными, пока он говорит:
— Ты хочешь, чтобы я показал тебе все
