но в целом менялась жесткость корпуса. И делал он это таким образом, чтобы выполнить заказ на расширение внутреннего пространства. Затем убрал дополнительную броню с реакторного отсека и уменьшил прочность основания разгонного реактора. В случае перегрузки его могло сорвать с места или сдвинуть, тогда реактор мог или отключиться, или даже взорваться.
Мур был уверен, что пришлые не обратят на это внимания, а техники, зная, что случилось с ним, не станут задавать лишние вопросы. Пожелания заказчика будут выполнены, и за них они же и понесут ответственность.
– Будете знать, как со мной спорить, – пробурчал Мур и связался с Руди. – Ты где, крошка? – спросил он. – На крейсере? Заканчивай и иди ко мне, я соскучился…
– А знаете что? – посидев в задумчивости после ухода Мура, произнес Никто. – Я предполагаю саботаж.
– Вы о чем, профессор? – Сюр с недоумением посмотрел на Никто.
– Я думаю, что Мур весьма обидчивая сволочь, – ответил профессор. – Я знавал таких людей – горды непомерно и всегда спорят, отстаивают свою позицию ограниченного человека. Я видел, как он катал желваки под скулами. Вы задели его гордость, Сюр. Могут быть проблемы…
– В каком плане?
– В плане подготовки проекта и потом во время ремонтных работ. Для таких, как он, главное доказать свою правоту, а не решать вопросы с пользой для дела. Такие люди понимают свою уязвимость и боятся потерять место. Они ради этого способны делать гадости, чтобы доказать свою правоту, и потом говорят – я же предупреждал. Так они показывают свою незаменимость и поднимают авторитет.
– Вы параноик, – подумав, ответил Сюр. – Но это лучше, чем быть доверчивым дурнем. Где Руди?
– Где же она может быть? – невесело усмехаясь, ответил Гумар. – У Мура.
– А почему ты так спокойно об этом говоришь? – нахмурился Сюр. – Она мать твоего ребенка.
– И что? Она свободный человек и может иметь нескольких половых партнеров. Вот она же спала с тобой.
– Это другое дело, Гумар. Мы братья, а Мур – чужой человек. Это надо прекращать, – и он тут же стал вызывать Руди. – Ты где? – спросил он.
– Я… Я…
– Ты у Мура. Живо на корабль, есть дело.
Сюр не стал выслушивать сбивчивые объяснения Руди и отключился.
– Ее нельзя посвящать в наш разговор, – произнес Никто. – Баба она и есть баба. Расскажет о наших сомнениях Муру, и он сильнее затаится и будет хитрее вредить.
Сюр нахмурился.
– Вы думаете? – с сомнением спросил он.
– Не думаю, Сюр. Уверен. Вы видели, как она на него смотрит?
– Видел и сделал ей внушение. И понимаю, что с такими проблемами нужно бороться заранее, до их возникновения. Я не пью на корабле, она не трахается с другими, кроме Гумара. Издам приказ. А ты, Гумар, должен ее удовлетворить.
– Да как? Она ненасытная, как огонь. Сколько ни занимайся с ней любовью, ей все мало.
– Профессор, уложи ее на обследование в медкапсулу и сними повышенный гормональный фон с этой огонь-бабы.
Никто машинально кивнул.
– Есть предложение, – произнес он. – Надо собрать в аналитический искин лаборатории сборку программ и баз по кораблестроению. Часть там уже имеется. Пусть он проверит те значения, которые будут заложены в проект крейсера.
– Дельная мысль, – согласился Сюр, – но где мы возьмем эти базы?
– На заводе, Сюр. Пусть Шол даст допуск к его программному обеспечению.
– Сейчас сделаю, – кивнул Сюр. – А может, нам создать андроида кораблестроителя?
– Зачем? – спросил Никто. – У нас есть Шива. Ему достаточно искина с базами.
– Ну не знаю. Может, так будет сподручнее контролировать этих кораблестроителей…
– Если с контрольными функциями, то надо создать технадзор, – вступил в разговор Гумар. – Это проще и надежнее.
– А кого выделим для таких дел? – спросил Никто.
– Обыкновенный инженерный дрон, – ответил Гумар. – Его искин больше искина андроида, и человеческие качества ему не нужны. Он самый лучший вариант.
– Это верная мысль, – согласился Сюр, – и мы таким образом сохраним в тайне наши выводы. Гумар, я сейчас получу доступ в базы завода. Ты готовь дрона. Запихай в него все, что можно. Даже то, что мы взяли у военных с нейросетей.
– А это еще зачем? – удивился Гумар. – Он тогда очеловечится.
– Это даже хорошо, – ответил за Сюра Никто. – Он будет более критичным и сообразительным. Сюр прав, некая доля от человеческого сознания и прошлый опыт военного дрону весьма пригодится. Я с тобой, Гумар.
Профессор вожделенно потер руки. Перед ним стояла новая, интересная задача. А все новое он любил. Оба ушли, а через полчаса заявилась злющая Руди.
– Сюр, что за дела? Почему ты меня вызвал? Я что, не свободная женщина?
– Нет, не свободная, – спокойно ответил Сюр. – Ты невеста Гумара и притом беременная и…
– Что еще за и? Договаривай.
– И, возможно, от меня.
– Чушь! – отрезала Руди. – Я не хотела от тебя ребенка.
– Ты уверена на сто процентов? – пряча хитринку в глазах, с прищуром спросил Сюр.
– Нет. На девяносто девять.
– Вот полной уверенности у тебя нет и быть не может. И я, как возможный отец своего ребенка, не хочу, чтобы ты пачкала его спермой другого мужчины. Это понятно?
Руди стояла с открытым ртом. Она не знала, что ответить, и вытаращившись, не моргая смотрела на Сюра. А Сюр ее добил следующими словами:
– На корабле есть приказ. Я не пью, а ты не трахаешься с чужими мужиками и бабами…
– Нет такого приказа, – ответила Руди и, заглянув в правила внутреннего распорядка, прикусила губу. – Но он издан только сегодня…
– Да, сегодня. Вот я тебя сегодня и позвал. Ты имеешь возражения?
– Имею, но это роли не играет. И там нет статьи про женщин. Ты просто хам и диктатор, Сюр. Ты меня ревнуешь?
– К Муру не ревную. Я его презираю. Он ограниченный человек. А ты лезешь к нему в постель ради его большого члена.
– И вовсе нет… то есть это не твое дело, Сюр.
– Мое. Твоя связь с ним вредит коммуне.
– Чем это?
– Тем, что он отказался перестраивать наш корабль.
Руди хотела сказать что-то резкое, но промолчала.
– А раз он, – продолжил Сюр, – встал на сторону конфронтации, то и членство в коммуне не получит, пока он кандидат.
– Какой еще кандидат? Не было такого…
– Не было до сей минуты. Теперь есть. Я ввел новое правило приема в коммуну с испытательным сроком. Потом, если человек не подходит по критериям, ему дадут определенную сумму космо на дальнейшую жизнь и отпустят на все четыре стороны, Руди. Скажешь, я не прав?
– Нет, не скажу, мысль дельная, – неохотно отозвалась Руди.
– Вот и хорошо. Иди к профессору и полежи в капсуле. Ты напряжена, а это плохо сказывается на нашем ребенке.
– Каком нашем, Сюр?..
– Мы с Гумаром братья, и ты не можешь сказать точно, чей это ребенок. Так что возможно, у ребенка будет два отца. Иди, – прогнал женщину Сюр.
Ошеломленная таким открытием, Руди машинально кивнула и пошла на выход.
– Два отца! – прошептала она. – Это же… – и не договорив свою мысль до конца, вышла.
На следующий день проектный отдел завода предоставил всю необходимую документацию по крейсеру. На общей схеме все выглядело футуристически и даже фантастически красиво. Дизайнеры постарались. Каюты шикарно отделаны, как у круизного лайнера. Бассейн, спортзал, сауна, большая офицерская кают-компания, клуб для членов экипажа и даже караоке. Технический сектор отделен от жилого дополнительной бронезащитой. Бо́льшая часть систем переведена в автономный режим со своим индивидуальным искином.
В техническом секторе расположили орудийные платформы большой и малой мощности для пуска противокорабельных и зенитных ракет. Из имеющихся на заводе рудодобытчиков спроектировали штурмовики. Их должны были разместить в нишах внизу корпуса. Всего десять штурмовиков. На корпус выведены системы ПРО, укрытые в бронебашнях. Экипаж крейсера сокращен до тридцати человек. Выводы специалистов были самые восторженные.
Сюр не стал изучать проектную документацию, а просто забрал проект на отдельном носителе и объявил, что он его просмотрит у себя на корабле. Присутствующий на совещании Мур смотрел на него, не скрывая усмешки. И хотя лицо его осталось нейтрально невозмутимым, его выдавали глаза, а Сюр понимал такие взгляды.
«Да, профессор прав. Этот Мур подстроил нам какую-то пакость, и если не сам, то через кого-то. Ишь, как блестят его глазки…» – подумал он.
– Шол, – спросил он у директора завода, – кто принимал участие в проектировании?
– Проектный отдел, согласно вашему плану, Сюр.
– И все?
– Думаю, да. Но сам ваш план был выложен у технологов, дизайнеров и энергетиков. Так что работа коллективная.
– Значит, любой специалист завода мог видеть проект и внести свои изменения? – уточнил Сюр.
– Нет, не любой. Только тот, кто над ним работал. Списки всех, кто участвовал в работе над проектом и какую часть он делал, утверждают заранее и издают приказ.
– А постороннее вмешательство в проект возможно?
– Нет, – решительно отмел вопросы Мак Кензи. – Каждый этап проектирования отслеживается. Таковы требования по безопасности «Ирбис», и мы их придерживаемся.
– Ясно. Спасибо за разъяснения. Значит, если мы обнаружим скрытую диверсию, можно будет найти виновного? – Сюр краем глаза заметил,
