«Калашников», конечно, славится своей неприхотливостью. Но даже небольшая водная пробка в стволе может сделать первый же выстрел последним.
Но вот на яхте сухое оружие ещё было. Отрикошетив от поверхности воды, промах первого выстрела, долетевшего с паруника, ушёл далеко в пустой берег. Однако, даже неудачный выстрел смог то, что не получилось у меня — «ордынцы» всё-таки остановились и оглянулись на стрелка, стоя по пояс в воде. Коротко оглянулся и я.
Альфа спешно разматывала парус одной рукой, а второй вцепилась в рацию, крича в неё что-то неразборчивое. Её подопечные сели на вёсла и изо всех сил боролись с течением. А Алина улеглась на носу, удерживая свой карабин именно так, как я показывал. И несколькими короткими движениями она выбросила гильзу и задвинула новый патрон в казённик, сделав ещё один выстрел после пары секунд прицеливания.
Снова промах. Но он окончательно лишил пацанов решительности. На отмели укрытий не было, и им оставалось только растеряно пятиться, отчаянно преодолевая сопротивление воды.
Шагнув к ним, я ускорил этот процесс. А Алина сделала третий выстрел — и, наконец, ранила одного из атакующих. Споткнувшись от удара пули в бедро, пацан плюхнулся вводу. Но его приятели и не думали бросаться на помощь, спеша найти укрытие на берегу. Нагнав подранка, я навсегда успокоил его ударом приклада в затылок. И, пока остальные не опомнились, поспешил выбраться на берег. Со стороны реки прогремела ещё пара выстрелов, удерживая пацанов на месте, пока я не зашагал по твёрдой земле. Теперь тебе нужно перезарядиться, Алина. Постарайся побыстрее...
Глянув на реку, я увидел как яхта, подняв парус примерно наполовину, стоит почти на одном месте, метрах в двадцати от берега, уравняв скорость течения и силу давления ветра. Если не рвутся меня спасать, значит ждут подкрепления с минуты на минуту. И тоже сушат стволы.
Телеги с пленниками остановились почти сразу после того, как приманки для жор вернулись в герметичную упаковку. И большинство «ордынцев» скрылось от обстрела со стороны яхты за ними. Со стороны телег на меня уставились сотни глаз, горящих чистой ненавистью. Похоже, что мясорубка степных пустошей оставила в живых только таких же психов, как и я. Жалеть своих поверженных врагов они не собирались ни при каких условиях. Судьба марксовской коммуны не даст соврать.
Но чем дольше я стою и бездействую, тем больше я буду похож на жертву. Тем меньше они будут меня бояться. И тем выше вероятность того, что ненависть победит страх. Страх попасть под обстрел. И страх передо мной. Ведь я же грёбанная легенда, в конце концов...
— Вы все уже мертвы... — Я решил не использовать дешёвых угроз, а просто уверенно констатировал факт. И медленно зашагал вперёд.
Толпа, прячущаяся за клетками, попятилась. Да-а-а... Первобытное сознание, как оно есть. Вы верите в то, что я не просто человек. Что я сама смерть во плоти. Вы месяцами пересказывали друг другу истории о том, что я делаю с такими как вы. Вы видели меня в своих страшных снах. И вот теперь я иду прямо к вам. Чёрный Жора, собственной персоной.
А вот пленники в клетках, кажется, оживились. Одетые в какие-то трухлявые рубища и замызганные куртки, измождённые рабы и малолетние ходячие консервы, очевидно, видели во мне нечто совершенно иное. Должно быть, среди них тоже ходили истории о моих подвигах. Но совсем другого толка. Для них я тоже был чудовищем. Призраком. Демоном. Который готов разорвать их поработителей и скормить им их собственное дерьмо.
Для них я был надеждой на спасение.
— Чёрный Жора малышей в обиду не даёт!!! Это все знают!!! — Многоголосый пронзительный крик раздался над клетками то тут то там. — Вам конец, гады!!!
Вопли пленников добавили нервозности толпе сельских гопников. Они начали озадаченно переглядываться. Над головами, одетыми в треухи и монтажки полетел тревожный ропот. И пацаны снова немного отступили.
А я продолжал медленно идти вперёд, перехватив автомат поудобней. Если я и погибну сегодня, то как легенда, а не загнанная в угол жертва... Раньше я о таком даже не мечтал.
Далёкий нарастающий гул. Грохот. Скрежет металла. Откуда-то справа. Знакомый натужный рёв разгоняющегося дизельного двигателя. Похоже, Рохан, наконец-то, пришёл на помощь Гондору.
Разбрасывая в стороны пыльные легковушки, припаркованные у дачных домиков, по дороге вдоль пустыря нёсся широкий многотонный тягач. Внутри одной полосы исполинскому вездеходу было тесно. Ну или Юрок так и не привык к габаритам могучего ракетовоза.
Между парой кабин угадывалась целая гроздь силуэтов, одетых в чёрные бушлаты. Сидящие «на броне» кадеты выставили свои стволы в сторону толпы гопников как только оказались на расстоянии прицельного выстрела.
Развернувшись к нам боком, тягач резко затормозил. И притороченную к его корме пушку немного протащило вперёд по инерции. Соскочивший с кузова десяток бойцов в чёрно-белых хитонах, отстегнул станины и быстро развернул за них орудие в сторону толпы.
А слева — со стороны реки — почти одновременно с этим разнеслось жужжание скользящих по воде моторок. Коротко глянув в ту сторону, я заметил три лодки, вдоль бортов которых сидели ряды щуплых бойцов в армейском камуфляже. Примерно по десятку на каждой лодке. У некоторых из-под надвинутых на глаза касок выбивались криво постриженные длинные волосы. И у каждого солдата в руках было огнестрельное оружие. Вольский гарнизон батальона «Амазония» прибыл к сражению в полном составе.
Увидев такие явления, толпа сельских гопников окончательно струхнула. Продолжив движение вперёд, я уже не замечал в их взглядах ненависти. Постепенно на её место приходил страх. Обречённость. Желание забиться под одеяло и позвать маму. Ведь прямо сейчас сбывались их худшие кошмары.
Чего совсем нельзя было сказать о тех, кто сидел в клетках. Пленников, наоборот, охватила настоящая фанатичная жажда мщения. Под яростные визги, писклявые грозные вопли и хор, скандирующий моё имя, кто-то начал совместными ударами ног выламывать деревянные решётки. Кто-то принялся раскачивать клетку из стороны в сторону вместе с телегой.
И в итоге, когда шаткие конструкции упали на бок и развалились, группы оборванных рабов похватали обломки досок и начали от души дубасить ими растерянных поработителей. И к ним быстро присоединились те, кто смог проломить решётки. Попрыгав на землю, пацаны и девчонки тоже вооружились обломками или ринулись на опешившую толпу с голыми руками, раздавая тумаки и царапая лица. Острые концы сломанных деревяшек ткнулись в голые шеи, торчащие из них гвозди воткнулись в плечи и руки.
Явно не ожидав такого напора со стороны собственного тыла, «ордынцы» инстинктивно попытались сопротивляться.
