обзвонил командиров отдельных частей, оказалось, что таких офицеров и солдат набирается немало. Стало быть, проблема характерна для всей 40-й армии.
Обобщив эти цифры, на заседании Военного совета комбриг Герасимов обратился к начальнику политотдела армии генералу Щербакову: мол, вместо двух трех наград военнослужащие не получают ни одной. Тут бы ему и поставить точку в своем выступлении, но Дмитрий Михайлович был молод, горяч, честен. И он, кивнув в зал, добавил: «Если поднять ваших политработников, то почти у каждого “колодочка” на груди».
Генерал вскочил как ошпаренный: «Вы что, товарищ Герасимов, хотите сказать, что политработники не воюют?»
«Я этого не говорил, — ответил комбриг, — у меня в бригаде таких ненагражденных замполитов рот, отрядов тоже немало наберется».
Присутствующий на заседании Военного совета генерал армии Варенников поддержал Герасимова.
— Товарищ Щербаков! Командир бригады верно говорит, — поправил он начальника политотдела. — До меня тоже доходила информация, что многие офицеры и солдаты не получают заслуженные награды. Вместо того чтобы ругаться с Герасимовым, вы лучше разберитесь в проблеме и мне доложите.
Так Дмитрий Михайлович стал злейшим врагом члена Военного совета армии. А тем временем начштаба округа генерал Гусев за бой у поселка Маю, как и обещал, представил Герасимова к званию Героя Советского Союза.
Представление написал лично, прямо в бригаде. Потом вылетел в Кабул, в штаб 40-й армии. Генерал Щербаков был в отпуске, и за него расписался заместитель.
Командарм генерал Дубынин также без сомнения завизировал представление и даже сделал приписку о том, что комбриг Герасимов — мужественный, грамотный командир.
Возвратившись в Ташкент, Гусев пошел к командующему округом. Тот согласился с доводами своего начальника штаба и также подписал представление. Казалось бы, теперь ничего не могло помешать успешному прохождению документа.
Генерал Гусев позвонил Герасимову и сказал: «Ну что, Дима (обращение по имени говорило о весьма благосклонном настроении начальника штаба), готовь стол, прилечу вручать тебе “Золотую Звезду’’».
Стол всегда был готов у комбрига. Однако события повернулись таким образом, что праздничное застолье не состоялось.
В конце лета 1987 года, когда Герасимов уже собирался из Афганистана домой, в родную Белоруссию, вновь раздался звонок от начальника штаба округа. Гусев уже не называл Герасимова Димой, а только грустно и как-то подавлено сообщил, что с представлением в Москве какие-то заморочки.
Заморочки завершились тем, что «Звезду» Героя Дмитрию Михайловичу не дали. Вместо нее он получил орден Ленина.
Позже, с годами, он узнает всю правду. Когда представление ушло в Москву, из отпуска возвратился генерал Щербаков. Заместитель доложил, что по настоянию начальника штаба округа он подписал комбригу Герасимову представление на звание Героя Советского Союза.
Начальник политотдела поменялся в лице. То ли он убедил кого-то в отделе ЦК, что Герасимов не достоин Героя, то ли, поговаривают, что у него там работал родственник, не суть важно. Он добился своего. Обидно. Но жизнь и служба на этом не закончились.
Лучше нету войск на свете…
Начальник штаба Белорусского военного округа генерал-лейтенант Соколов любил бригаду спецназа в Марьиной Горке. Часто бывал здесь, особенно на учениях, на итоговых проверках.
Приехал он на проверку и осенью 1987 года. В бригаде только что сменился командир. Подполковник Юрий Сапалов убыл в Афганистан, а вместо него приехал новый «старый» комбриг Герасимов.
Теперь у него за плечами было руководство 22-й бригадой спецназа в Капчагае и двухлетний опыт афганской войны, а на груди боевые ордена Красной Звезды и Красного Знамени, афганский орден «За храбрость». Где-то в Москве в наградном отделе лежало представление на звание Героя Советского Союза.
Так что комбриг Герасимов человеком был опытным и весьма заслуженным. Хотя, откровенно говоря, на лаврах почивать не собирался. Не в его это правилах. Однако и проверки такой от начштаба округа не ожидал.
Генерал Соколов приехал в первый день итоговых занятий. В бригаде все шло своим чередом. Вначале — строевой смотр. Ну, как положено, начштаба округа обошел строй, спросил у офицеров, какие жалобы, заявления. А потом с вопросом к Герасимову:
— Комбриг, как у нас песней?
Отряды прошли по плацу, каждый со своей песней. Герасимов наблюдал за генерал-лейтенантом. Судя по выражению лица Соколова, строевая выправка бригады, прохождение с песней ему понравились.
— Что ж, отряды хорошо поют, а бригадой смогут спеть?
— Так точно, — ответил комбриг, а сам теряется в догадках: смогут — не смогут? Ведь в составе бригады пели нечасто. Попробуй, собери все соединение вместе, порепетируй. Возникает масса проблем, задач — учения, занятия, караулы. Подразделения действуют в отрыве друг от друга. Собрать бригаду воедино, в один день и в один час — непростое дело. Но приказ есть приказ.
Выстроил Герасимов бригаду и до последнего надеялся, что Соколов даст команду «отбой». Но генерал-лейтенант молчал. Ну что ж, петь, так петь.
И грянула над городком любимая песня спецназовцев «Лучше нету войск на свете, чем десантные войска».
Генерал Соколов расплылся в улыбке.
После строевого смотра и прохождения с песней он попрощался с комбригом и уехал. Сказал, что приедет на проведение итогов проверки.
Откровенно говоря, Герасимов этой фразе не придал значения. Дело обычное.
Тем временем проверка продолжалась. Стрельбы, минноподрывное дело, вождение техники… Офицеры и солдаты были подготовлены неплохо, бригаде выходила общая хорошая оценка.
В том, что бригада успешно сдает проверку, Герасимов видел большую заслугу своего предшественника подполковника Сапалова, который много сил отдал этому соединению.
Начштаба округа прибыл, как и обещал, в последний день итоговых занятий. Все ожидали разбора. Казалось, самое трудное уже позади, но не тут-то было. Генерал Соколов вызвал к себе комбрига.
— У тебя карта Белоруссии есть? — спросил он.
Разумеется, карта у Герасимова была всегда под рукой. На столе развернули карту. Дмитрий Михайлович до сих пор помнит ее — в 1 см — 100 метров.
— Крупский артиллерийский полигон знаешь, комбриг?
— Так точно.
— Тогда слушай внимательно и запоминай. У тебя трое суток. На исходе этого срока, утром, докладываешь, что твой отряд в полном составе вышел в этот центр.
Генерал пристально посмотрел на Герасимова, словно пытался угадать, что творится сейчас в душе комбрига. А что могло твориться в его душе? На исходе проверки, когда все силы отданы «осеннему экзамену», вдруг такой подарочек.
— Не забудь, в полном составе — командир отряда, его замы и остальные. Все до последнего больного. Потеряешь хоть одного бойца, поставлю «неуд». И еще… Буду вести усиленную разведку по маршруту движения твоего отряда, противодействовать всеми имеющимися у меня средствами.
«Н-да, — невесело подумал про себя Дмитрий Михайлович, — уж у начальника штаба эти средства найдутся. Можно не сомневаться.
