умершем Поляке, о лежащих в ячейке трехстах тысячах и, конечно, о Майе. В голове мелькали картинки из нашего прошлого — наше знакомство, наши ночи, наша поездка к морю, и будущего, которому, как я надеялся, предстояло вскоре сбыться. Красивый домик на берегу океана, пальмы, желтый песок и Майя. Я вдруг почувствовал то, чему сложно было подобрать определение. Я ощутил… вкус к такой жизни, мне вдруг страстно захотелось там жить и наслаждаться тем, что у меня есть — любовью и молодостью! Конечно, я любил Майю! Никакие другие женщины, с какими угодно глазами и формами — только она! И я был бы последним ослом, если бы упустил свой шанс навсегда связать свою жизнь с этой девушкой.
Я прибавил шаг. Мне не терпелось увидеть ее, и я уже не думал о том, что и в каком порядке нужно делать. Я просто хотел увидеть Майю, прижать ее к себе, ощутить любимый запах и сказать, как я люблю ее…
Подходы к парадной двери, как и утром, вновь были заставлены мебелью, и я свернул в арку, надеясь, что история не повторится и я не встречу во дворе утреннюю компанию. Но истории часто имеют свойство закольцовываться, и не только в книгах. Недалеко от черной двери стояла все та же троица — Колян и сотоварищи, и, похоже, они не просто проводили время за своим обычным занятием. Я заметил, как все дернулись в моем направлении, и продолжил свой путь, чувствуя в груди нарастающее бешенство.
Мы сближались. Я видел ухмылки на нетрезвых лицах алкашей и уже выбрал, кого буду бить первым — «пень» казался самым опасным из них, и не похоже, что наша утренняя стычка как-то повлияла на его решимость отомстить.
— Ну, чё, пёс, попался?! — развязно с безопасного расстояния крикнул Колян, опуская правую руку в карман болоньевой куртки.
Ага, щас! Как испугаюсь твоего кукиша в кармане, как побегу! Я продолжал молча идти навстречу алкашам, чувствуя, как впивается в ладонь камень цвета Майиных глаз, и быстро наливаясь бешенством берсерка. Ну, козлы, держитесь!
«Пень» не ожидал удара. Точнее, он ждал удара в пах — опыт, понимаешь, а я ударил его кулаком, с зажатым в нем кольцом. Что-то хрустнуло в лице коренастого, и он медленно осел на только выпавший снег. Оттолкнув второго, я обернулся к Коляну, который уже вытащил руку из кармана и направил в мою сторону… пистолет! Я смотрел и не верил своим глазам — это был настоящий Макаров! Не муляж и даже не пневматик!
— А теперь что скажешь, гнида?! — Его рука тряслась перед моим лицом, но я не был уверен, что сумею достать ее — Колян стоял в полутора метрах и вполне мог успеть выстрелить.
Я посмотрел на замершего за ним третьего собутыльника и увидел в его глазах страх. Он боялся! Я вдруг понял, почему он боится — в пистолете были патроны, и он знал, что Колян выстрелит.
— Сюда смотри, сука! — Голос Коляна словил петуха, но общей ситуации это не изменило — пистолет, по-прежнему на недосягаемой длине, плясал перед моими глазами.
Я молчал. Я молчал потому, что вдруг понял, что сейчас умру. Это был не страх, тогда бы я что-то предпринял, это было знание. Я знал, что час пробил, и было совершенно неважно, как именно это произошло бы. Мой путь закончился и, наверное, можно было порадоваться, что закончился он здесь, в небольшом дворике на Цветном, куда выходят окна Майной квартиры, а не где-то в лесу или чужом гостиничном номере…
Выстрел донесся мгновением позже ослепившей меня боли. В груди расплывалось что-то мокрое и очень горячее, а в сознании билась мысль, которую я никак не мог ухватить. Ноги вдруг перестали слушаться, и я рухнул на покрытый белой крошкой асфальт, силясь поймать ускользающую мысль. Я слышал мужские голоса, слышал сквозившую в них панику, но не разбирал ни слова, потому что думал совершенно о другом. Я поймал эту мысль, она была у меня в руке, золотая, с красивым зеленым камнем — обручальное кольцо для Майи. Мир вокруг медленно терял краски, становясь серым, темнея до непроглядной черноты, а я все еще чувствовал впившийся в ладонь изумруд….
Эпилог
Тело Поляка обнаружила горничная. Обокрав его (у Поляка были с собой деньги), она была застигнута коридорным, который сдал ее охране. Горничную уволили, тело отправили в морг, где определили причину смерти — инфаркт. Через два дня за ним прилетел его отец (а я даже не знал, что он жив — Серега никогда не рассказывал о нем) и отвез тело в маленький город Куйбышев, что недалеко от Новосибирска, где и был похоронен….
Улана нашли в лесу. На трупе были обнаружены следы жестоких пыток. Похоронен в Новосибирске….
Деньги забрала Майя, и я могу только похвалить себя за то, что предусмотрительно вписал ее в список людей, имеющих доступ к ячейке. Моя умница перед отъездом решила проверить, не осталось ли чего в нашей ячейке, и обнаружила там три новеньких «кирпича». Эти деньги помогли ей в полной мере осуществить свою мечту, чему я очень рад.
Колян, оказавшийся уволенным в запас сержантом милиции, был арестован на следующий день и вместе с подручными приговорен к восьми годам лишения свободы в колонии строго режима, где был убит при неизвестных обстоятельствах. Сожжен в крематории.
Майя! Пережив случившееся, она все же уехала в Америку, купила дом в Калифорнии и через три года вышла замуж за серфингиста, парашютиста, дельтапланериста и вообще чумного на всю голову парня. Кто знает, вспоминала ли она меня? Человека, в чьей не успевшей еще окоченеть от мороза и смерти руке она нашла кольцо с камнем цвета ее глаз, но в доме до самой ее смерти в глубокой старости на черном рояле в гостиной с прекрасным видом на Тихий океан стояла рамка с моей фотографией…
А что я? Я умер. И не спрашивайте, откуда обо всем этом узнал или чем теперь занимаюсь. Придет время, сами все поймете…
