позволении я лишь мечтаю.
– Я позволю, мне будет приятно вспомнить, что было когда-то, – благосклонно кивнула Къяра. – Поэтому постарайся вести себя как прежде.
– Я так благодарна тебе, – Линда шагнула к ней и припала к ее руке.
– За что?
– За все. За то, что уговорила все-таки отца отдать меня тебе, за то, что не упрекаешь, что столь долго не покорялась ему, не веря, что с тобой все в порядке. Мне кстати, и сейчас в то, что наяву тебя вижу с трудом верится… уверена я была, что не может кабалит одномоментно все свойства потерять лишь потому что далеко уехала ты… ослабнуть поле могло, но не разом пропасть…
– Есть места, где поле глушится абсолютно. Я это на своем опыте проверила, а ты можешь убедиться с моих слов, если тебе это конечно достаточным покажется.
– Да, я вижу и понимаю теперь, что дело было лишь в моем упрямстве, но тогда я думала: Владетель лжет мне… Сначала, когда я только пришла к нему, сама надеялась, что все так и есть, ведь все говорили и о твоей победе над Крагонвергом, и об обручении с Торесом. Но когда Владетель отказал мне в аудиенции с тобой, мне подумалось, что это не спроста, и он скрывает твою смерть, набросив на кого-то твою личину… От этих мыслей я чуть с ума не сошла и очень хотела умереть… Я не хотела жить без тебя… надеялась, что Владетель убьет меня.
В изумрудных глазах Линды засверкали слезы, и она поспешно отвела взгляд. Проявление столь глубокой преданности не могло не тронуть Къяру, и она, шагнув к своей невольнице, ласково обняла ее за плечи:
– Я ценю твою преданность, Линда, но надеюсь, у тебя больше не будет нужды демонстрировать ее подобным образом.
Порывисто обвив ее руками, зеленоглазая красотка прильнула к ней всем телом:
– Это никакая не демонстрация. Моя жизнь принадлежит тебе, и я буду счастлива отдать ее тебе. Тебе стоит лишь пожелать, и ради тебя я пойду на все. Ты даже не представляешь, как я люблю тебя и как счастлива вновь обрести. Без тебя моя жизнь потеряла всякий смысл.
Едва сдержавшись, чтобы не поморщиться от столь пылких проявлений чувств, Къяра осторожно отстранилась.
– Мне приятно это слышать, но во-первых, живой и здоровой ты нравишься мне гораздо больше, а во-вторых, может быть, ты все же накроешь на стол?
– Да, конечно, извини, – Линда поспешно метнулась вглубь комнат к обеденному столу, и уже через пару минут доложила, что все готово.
Сидя напротив нее, Къяра прикидывала, что может у нее спросить, чтобы до конца разобраться в связывающих их отношениях. Наконец, устремив на нее пристальный взгляд, она будто невзначай поинтересовалась:
– Линда, а как ты прореагируешь, если я мужа тебе подходящего подберу?
Вздрогнув и чуть не подавившись, Линда подняла на нее испуганные глаза:
– Я не посмею отказать, конечно. Все будет так, как ты захочешь, – хрипло выдохнула она, нервно обхватив пальцами край стола.
– Но рада ты не будешь? Почему? Я ведь могу тебе позволить любого выбрать.
– Ты знаешь, как я отношусь к мужчинам, – кровь отлила от и без того бледных щек девушки. – За время твоего отсутствия мое отношение к ним не поменялось, если ты об этом. Мне они не нужны, но если на то будет твоя воля, то я подчинюсь.
Къяре на мгновение показалось, что еще немного, и ее невольница упадет в обморок, поэтому она поспешно поднялась и, обойдя стол, приблизилась к ней, осторожно коснувшись плеча:
– Успокойся! Не собираюсь я тебя ни к чему принуждать. Я лишь поинтересовалась. Вдруг за время нашей разлуки что-то изменилось.
– Нет, Къяра! Нет! Не изменилось ничего! – она, обхватив ее руку, прижалась к ней губами. – Мне никто не нужен. Мое сердце принадлежит лишь тебе и кроме тебя мне никто не нужен.
– Прекрасно, – Къяра свободной рукой ласково погладила ее по волосам, явственно осознавая, что с одной стороны ее совсем не тянет к близким отношениям с бывшей любовницей, а с другой оттолкнуть ее после продемонстрированной той абсолютной преданности и любви она не сможет. И дернуло же ее попросить отца отдать ей Линду. Теперь повесила на шею дополнительную обузу. Мало ей было запутанных отношений с сыном, Торесом и Норланом… добавить решила. Хотя девочка явно не заслужила остаток жизни провести в темнице, и небольшие личные неудобства не столь большая плата за подобную преданность. Решив так, Къяра осторожным движением отвела в сторону густую волну рыжих локонов и, склонившись, нежно поцеловала Линду в шею. Она ожидала в ответ какого-то проявление чувств со стороны Линды, но вместо этого та испуганно сжалась на стуле, выпустив ее руку, которую целовала.
– Что-то не так? – отстранившись, недоуменно поинтересовалась Къяра.
– Нет, моя госпожа. Что Вы… – тут же ответила Линда, но Къяра явно чувствовала ее растерянность и испуг. Кабалит не оставлял сомнений в ее чувствах.
– Что случилось? Объясни! – жестко потребовала она. – Тебе неприятна моя ласка?
– Нет, госпожа, что Вы! – вскочив со стула, Линда опустилась перед ней на колени, подобострастно заглядывая в глаза: – Все будет так, как Вы захотите… я с радостью приму любую Вашу ласку и посчитаю за честь ответить на нее…
Къяра судорожно перебирала в голове возможные варианты взаимоотношений с бывшей любовницей, не понимая какими они могли быть, если породили подобную реакцию. Каким образом она добилась безусловного повиновения и преданности, если ласка с ее стороны вызвала столь откровенный испуг. В мозгу мелькали предположения одно отвратительнее другого…
Глубоко вздохнув, она поморщилась и отошла к окну, тихо проронив при этом:
– Мы долго не виделись и не общались, Линда. Наверное, нам обеим не помешает вначале немного привыкнуть друг к другу, прежде чем возобновлять прерванные взаимоотношения. Иди, отдохни. Две смежные дальние комнаты в твоем полном распоряжении.
– Къяра, молю, не отсылай меня. Что я сделала не так? Я все исправлю! Клянусь! Любое твое желание! Все, что захочешь! Лишь скажи!
– Иди к себе! – Къяра повысила голос.
– Не гони меня! Умоляю! Я все исправлю! – рыдая, Линда поползла к ней на коленях. – Любое наказание приму. Все, что пожелаешь. Как хочешь наказывай, лишь не отвергай.
Глядя на рыдающую у ее ног невольницу, Къяра пыталась абстрагироваться от чувства брезгливости и неприятия, причем совсем не к Линде. Озарившая ее догадка, что назло Норлану она превратила его ученицу в мазохистку и развлекалась с ней именно так, вызвала тошнотворное отвращение к самой себе. Она оказалась ничуть не лучше своего бывшего любовника… Скорее даже хуже, ведь
