порядок повествования или же вовсе не продолжать.
– Я был пьян и расстроен, – вяло оправдался Джек, – я не помню все подробности, но, чёрт, это было ужасно.
В тот вечер он ощущал приближение катастрофы и сознательно позволил ей случиться. Грэйс была такой мягкой и податливой, она олицетворяла стабильность, создавала вокруг него особый мир, в котором было тепло и уютно.
– Ужасно? – переспросил Тони.
Джек спрятал лицо в ладонях.
– Она чувствовала себя неловко, смущалась, – пробормотал он, – а я не страдал избытком терпения и такта. Почти сразу пожалел, что затеял это, но остановиться и уйти тоже было как-то неудобно.
Поэтому он торопливо завершил начатое, выждал, когда Грэйс уснёт, и сбежал.
– А теперь что? – спросил Тони.
– А что теперь?
Тони на секунду прикрыл глаза, словно до этого момента мог сдерживать себя, а теперь балансировал на качающемся мостике самообладания.
– Хорошо, я спрошу прямо. Почему вы не вместе?
Джек опешил:
– А почему мы должны быть вместе?
– Ладно, вопрос проще. – Тони чуть подался вперёд. – Ты её любишь?
– Нет.
– Что? Почему?
Кажется, это оказалось для Тони самым удивительным открытием их беседы.
– Нет, – повторил Джек, – поэтому я и не могу быть с ней.
Тони затряс головой, как будто пытался перезагрузить систему и устранить ошибку.
– Но так не может быть, – не сдавался он.
– Я вообще не уверен, что способен на это – на любовь в её романтическом проявлении, – сказал Джек.
Он огляделся в поиске какого-нибудь покупателя, который бы прервал этот разговор.
– Грэйс дорога мне, – объяснил он, – я нуждаюсь в ней, хочу, чтобы она была рядом – всегда, понимаешь? Но я не могу быть с ней.
– Но ты хочешь, чтобы она всегда была рядом? – деловито переспросил Тони.
– Да.
– И что это за чувство, по-твоему?
Джек невесело усмехнулся:
– Видишь ли, Тони, то же самое я чувствую к тебе. Единственное, рядом с тобой я не думаю, какие тонкие у тебя пальцы, какая красивая линия губ, нежная кожа и светящиеся глаза. Хотя в очках твои глаза тоже выглядят достаточно выразительно.
– Да, теперь я понял: ты и правда её не любишь, – хмыкнул Тони.
– Мои чувства никак не изменились с той ночи, изменилось только моё восприятие. – Джеку было крайне важно донести до друга свою точку зрения. – Я просто вдруг разглядел в Грэйс девушку. Мой друг, мой милый котёнок, которого я с детства любил тискать и смешить, оказался существом с определёнными половыми признаками. Это бесит меня, понимаешь?
Джек так яростно жестикулировал, что чуть не сбил полку с хрупким товаром. Он взял с прилавка маленькое блюдце, чтобы чем-то занять руки.
– Понимаю. – Тони подхватил зашатавшийся кувшин и поставил его на место.
– И я чувствую себя виноватым, – добавил Джек.
– А ты не чувствуешь, что ты дурак? – спросил Тони.
– Это само собой.
Джек сомневался, что друг мог понять всю масштабность раздирающих его противоречий. Он недостаточно скрупулёзно подобрал слова. Возможно, для детального анализа его чувств и поступков Тони потребуется больше подробностей. Можно рассказать ему про сон и пробуждение, про озеро и про признание, которое оставил без ответа. Чтобы Тони понял, чтобы хоть один из них разобрался.
Недавно Джек спрашивал у Самиры, можно ли вернуться во времени и на точке разветвления дорог выбрать какую-нибудь другую. Такой точкой для Джека всегда был один конкретный телефонный звонок – действие, которое в улучшенной версии реальности просто было не совершить. В новых непрошеных фантазиях Джек выбирал для путешествия в прошлое другой момент, случившийся на несколько часов позже. Не испугаться, не уйти – проснуться рядом с ней и подарить им обоим немного больше счастья. Только даже в самых смелых мечтах эта история заканчивалась плохо. Джек жил по принципу – не нарочно, так уж вышло, – что радость нужно минимизировать, тогда легче пережить боль потери.
– Почему ты назвал этот вопрос простым? – спросил Джек, положив хрупкое блюдце на место.
– А что сложного? – ответил Тони. – Всего два варианта: или влюблён, или нет. Ты однозначно ответил.
– В самом деле? Что-то за тобой я подобной однозначности не замечаю, – выпалил Джек.
Тони снял очки, закрыл глаза и нажал пальцами на уставшие веки.
– Со мной как раз всё предельно ясно, – сказал он. – Я влюблён. Внезапно, восторженно… никогда не пытался обманывать себя и отрицать это чувство. Знаю, что хотел бы всегда быть с ней рядом, а всё то, чем я дорожил раньше, готов оставить в прошлом. Также я знаю, что она не ответит мне взаимностью. Вот и молчу. Не потому, что боюсь отказа, – просто не хочу смущать, усложнять ей существование, которое в последнее время и так омрачили безрадостные события. Но всё это не мешает мне продолжать тихо её любить.
Несколько минут Джек не мог пошевелиться. Сейчас он чувствовал безусловную любовь только к одному человеку – своему лучшему другу. И правда, вполне однозначное чувство.
Тони взял с прилавка тетрадь со списком продаж и стал сосредоточенно делать вид, что подсчитывает что-то крайне важное.
– Я пойду прогуляюсь? – спросил Джек.
– Да, конечно, покупателей пока немного – все представление смотрят, – благодушно ответил Тони и продолжил водить пальцем по цифрам, словно важнее дела сейчас не существовало.
Джек выбрал путь по большой окружности – как можно дальше от сцены в центре площади. Владельцы палаток приосанивались, когда он проходил мимо, но ненадолго: опытный взгляд успешного торговца быстро определит незаинтересованного покупателя, на которого не стоит тратить время.
Не желая самому становиться аттракционом, Джек спрятал медальон под куртку. Он покаялся, что недобросовестно выполняет обязанности рассказчика. Следовало бы захватить подаренную Тони тетрадь и во всех красках описать в ней такое грандиозное событие, как ежегодная ярмарка в Амре.
В сгущающихся сумерках всё больше круглых фонариков парили между рядами стендов и прилавков. Некоторые особенно находчивые продавцы пытались притянуть больше света к своему товару, но это быстро пресекалось стражами порядка. Джек не опасался проверки документов, потому что был не единственным иностранцем здесь. Отличить местных от приезжих было не так сложно. Жителей Марилии выдавали тёплые оттенки волос, от светло-золотого и медового до рыжего. В палитре цветов глаз также были смешаны исключительно тёплые краски: янтарный, ореховый, оливковый или цвет молотой корицы.
А ведь кроме двух дочерей Сэма Маршалла, никто здесь не мог похвастаться голубыми глазами! Это запоздалое наблюдение так поразило Джека, что он застыл на месте и спровоцировал небольшой затор.
– Простите, извините, я уже отхожу, да. Нет, мне не нужна музыкальная шкатулка для моей девушки, спасибо!
Хотя почему, собственно, нет? Ответ на вопрос ещё не
