— Что с тобой? — в который раз удивился Смеляков.
Этот вопрос оказался самым популярным за весь вечер, который мы провели вдвоем. По частоте применения с ним могло соревноваться только мое глупейшее и гнуснейшее хихиканье.
— Я… забыла, как это делается.
— Лучше бы ты была практиком, чем теоретиком, — покачал головой Смеляков. — А ну-ка!
И приобнял меня, честное слово! Вы ни за что не поверите! Мы стояли рядом! И он держал меня в своих объятиях! И помогал мне бросать шар! Мое глупое лягушачье сердце забилось от восторга!
А Великий Будда смотрел на меня такими глазами… И вообще. О, Игорь соблюдал данное мне слово! И виду не подал, что мы знакомы! То есть что я его сестра. И пока не подходил ко мне со своими комментариями.
Зато Леночка не удержалась. Когда Смеляков отлучился, тут же оказалась рядом со мной и прошептала на ухо:
— Поздравляю! Не ожидала, что ты способна подцепить такого классного мужика! Только ничего у тебя не выйдет, и не сомневайся.
— Это еще почему? — пробормотала я.
Леночка по-русалочьи расхохоталась и исчезла.
А в следующее отсутствие Смелякова — тот по уши завяз в беседе с каким-то очкастым занудой, видимо старым знакомым, — ко мне подошел брат.
— Саша, ты что, сошла с ума? — услышала я его тихий голос и невольно вздрогнула.
— Почему?
— Да потому, что у тебя нет никаких шансов! Он никогда на тебе не женится!
— Ну и что?
— Как это — что? Я прекрасно знаю, что он любит свою жену, у них дружная, крепкая семья, двое детей. И, насколько я в курсе, он до сих пор встречался только с девицами легкого поведения, что само по себе не считается изменой. И никогда никем всерьез не увлекался. Да как это вообще случилось?
— Что — случилось?
— Что вы вместе!
— Как случилось, так и случилось, — легкомысленно ответила я. И зачем-то добавила: — Я люблю его.
— И давно?
— С тех пор, как работала на фирме.
— И вы что, уже тогда…
— Всегда. Всю мою жизнь. И отстань ты от меня! Ты же видишь теперь, что со мной все в порядке!
— Как раз не в порядке. И я это вижу. Только выхода не вижу. Разве что мне с ним поговорить?
— И думать не смей! И вообще! Он идет! Исчезни!
Игорь побледнел и отошел.
А Смеляков, усаживаясь за стол, заметил:
— Ого! Да ты зря времени не теряешь! Понравился мужик — цап его! И даже меня не постеснялась! Знаешь, а я ведь могу обидеться. Все-таки ты со мной пришла. Ешь-пьешь за мой счет.
Я невольно поморщилась:
— Какой же ты меркантильный!
— Послушай, откуда у тебя такой богатый словарный запас?
— А у тебя бедный, — отрезала я. — Ну скажи еще разок: су-у-упер!
— Ну ты и дрянь! — опешил он.
— Что же ты эту дрянь тогда терпишь?
— Ладно, поехали отсюда, — зло сказал мой господин.
К той, из-за которой он и терпит эту дрянь, понятно. И которая всю ночь будет исправлять мои ошибки. Да, Виола много для меня сделала, ничего не скажешь!
Дальше все пошло по накатанной. Фиалка со Смеляковым завалились в постель, а Глупая Пучеглазая Лягушка вновь осталась не у дел. Сидела в темном уголке и тихонько скулила.
Фиалка не дала ей ни единого шанса, а когда Смеляков ушел, довольно-таки нагло поинтересовалась:
— Ну и что стало с нашей любовью? Она вроде бы прошла?
— Нет, она трансформировалась.
— Интересно, во что?
Да если бы я знала! Ведь он оказался человеком скучным и недалеким. Немного выпив, начинал нести такой бред, что становилось тошно. Да еще предъявлял на меня какие-то права! Ладно на Виолу. Но и этого я бы не позволила. А теперь получается, что мы втянуты в отношения, которые начинают нас тяготить. А Смелякова эти отношения вполне устраивают.
Но сказать, что у меня к нему все прошло, я не могла. Это была знаменитая вторая стадия: после внезапного ослепления контуры предмета постепенно начинают проступать сквозь пелену, но полная коррекция зрения уже невозможна. Смеляков все равно не станет мне безразличен. Никогда.
Я начинала понимать, что такое любовь. Достоинства человека принять легко, на то они и достоинства. А вот смириться с его недостатками непросто. И выходит, что выбираем мы себе отнюдь не достоинства, а тот набор недостатков, с которым в состоянии смириться. Все зависит о того, что именно можно простить и сколько раз. Любовь заканчивается тогда, когда заканчивается терпение.
…А вскоре на нас свалилось это несчастье.
— Я беременна, — без всяких предисловий заявила мне Фиалка.
— Ты уверена в этом?
— А ты что, ничего не замечаешь?
Я действительно обратила внимание, что с недавних пор ее грудь увеличилась в размерах, а соски потемнели. И что она перестала увлекаться лакомствами. Даже так: вставала по утрам бледная и ничего не могла есть. Ее не рвало, но мутило сильно.
— И… сколько? — спросила я в ужасе.
— Почем я знаю? Я что, когда-нибудь была беременной? И все ты!
— Я?!
— Со своей дурацкой любовью. Надо было предохраняться!
— Надо было, — растерянно сказала я. — И что теперь делать?
— Взять в руки газету. Или обратиться к Леночке.
— К Леночке?
— В таких делах нет ничего лучше рекомендации близкого человека. То есть наобум идти не идти. Кто знает, что там с тобой сделают. Позвони ей. И скажи, что ты беременна.
— Я?!
— А кто? Твоя лучшая подруга? Ну, скажи так.
— А может быть, он захочет этого ребенка?
Фиалка расхохоталась.
Я побледнела и пошла к телефону. Трубку взяла Леночка. И, услышав мой голос, заявила:
— Чего тебе? Денег? Не получишь.
— Нет, что ты! Я только хотела узнать адрес клиники, где делают… аборты, — с трудом выдавила я. — Ведь ты делала, я знаю.
— Откуда?
— Догадываюсь.
— Ну и что? У меня есть муж! А ты, значит, залетела? — В голосе Леночки чувствовалось злорадство.
— Ты думаешь, что я беременна? Вовсе нет. Моя подруга.
— Рассказывай!
— Просто она… Ну не москвичка, одним словом. Она не знает, куда лучше обратиться. Деньги не главное, мы готовы заплатить любую сумму.
— Ты-то там с какого бока, раз беременна твоя подруга?
— Я очень тебя прошу.
— Нухорошо, — смилостивиласьЛеночка. — Записывай адрес. Ленинский проспект…
