Не слушая слабых возражений Эйнли, он свернул к двум большим серым камням, стоявшим чуть в стороне от дороги. Путники устроились рядом с ними, на траве. Лорд Сова прислонился к холодному камню и прикрыл глаза. Лицо его покрылось крупными каплями пота.
– Вам нехорошо? – осторожно спросила Эйнли. Может, хотите попить?
– Хочу, – отозвался Сова, не открывая глаз.
Грудь его тяжело вздымалась, губы посинели. Эйнли торопливо достала из-за пазухи флягу с водой, откупорила и протянула спутнику. Когда ее пальцы соприкоснулись с бледной, холодной, липкой кожей, девушка вздрогнула, не в силах побороть отвращения.
Лорд Сова сделал несколько больших глотков и вернул флягу. А потом побледнел еще сильнее, согнулся пополам, и его начало рвать черной густой кровью. Эйнли в ужасе смотрела, как он корчится, извергая темную вязкую массу. Ее саму чуть не стошнило.
Выпрямившись, лорд Сова трясущимися руками отер рот и криво усмехнулся.
– Неприглядное зрелище, – слабым голосом сказал он. – Прости.
– Вы больны, вам нужно к лекарю, – прошептала Эйнли. – Вы умираете!
– Отчасти. Но это можно назвать и по-другому. Я перерождаюсь. Чтобы родиться заново, прежде надо умереть, маленькая горная певунья. Но это темные тайны, которые тебе ни к чему. Я немного передохну, и мы пойдем дальше.
– Хорошо, – Эйнли оправила платье, стараясь не смотреть на спутника. – Поспите, я буду оберегать ваш сон.
Лорд Сова улыбнулся изможденной улыбкой и снова прикрыл глаза. Эйнли велела себе сидеть как можно тише.
* * *
Спал лорд Сова недолго и беспокойно. Казалось, его душа безуспешно пытается ускользнуть от терзающих ее призраков. Видеть, как он скрипит зубами и царапает себя ногтями, было столь страшно, что Эйнли принялась громко кашлять в надежде разбудить спутника.
Лорд Сова проснулся резко – открыл глаза и сразу сел на траве. Взглянул на небо, где солнце уже перевалило начало свой путь к закату.
– Пойдем, сегодня надо успеть пересечь границу Серых гор, – произнес он, поднимаясь.
Они снова пошли вперед. Эйнли, окрепшая за дни своего путешествия, старалась не отставать, подстраиваясь под широкий шаг спутника. Темная гряда была уже совсем близко, виднелись предгорья, покрытые сочной зеленью, – прекрасные пастбища для скота. Здесь начинались владения леди Ворон.
Внезапно лорд Сова остановился, словно увидел какую-то опасность. Эйнли испуганно посмотрела вперед, но дорога, уводившая в горы, была пустынна. Невдалеке поднимался дымок – там стояла большая деревня. В ней жили уже горцы.
– Здесь мы с тобой распрощаемся, – сказал лорд Сова.
Его странные светлые глаза остановились на Эйнли – и изможденное лицо немного просветлело.
– Пойдешь ли ты в Твердыню Воронов, маленькая певунья?
– Я пойду домой, к отцу, – смутившись, пробормотала Эйнли.
Всю дорогу она мучительно раздумывала, как бы ей явиться в замок Воронов и узнать, жив ли Младший.
– А если я дам тебе небольшое поручение, дочь кузнеца с серебряным голосом, – лукаво проговорил лорд Сова. – Ты выполнишь мою просьбу? Мне надо кое-что передать тем, кто остался в Твердыне.
– Конечно, – прошептала Эйнли.
Ей стало страшно. Она представила себе пронзительный взгляд леди Ворон. Представила злые лица Дикого и Красного. И еще представила, как обводит глазами всех, кто собрался в Большом зале, и не видит среди них того единственного, кого хотела встретить…
– Передай Дикому Ворону, а через него и его Красному брату, что если они ослушаются мать, то совершат большую ошибку, за которую им дорого придется заплатить, – медленно произнес лорд Сова, глядя на белоснежные вершины гор. – Очень дорого… Они глупы и не понимают, что она права, права во всем…
– Хорошо, я передам.
– Также передай Дикому, что я скоро вернусь в Твердыню, чтобы помочь им в войне, – добавил лорд Сова. Гораздо скорее, чем хотел бы…
– Хорошо, я передам, – повторила Эйнли.
Лорд Сова снова хитро улыбнулся.
– Младшему Ворону скажи, чтобы слушал свое сердце, а не голос гор.
Глаза Эйнли ярко засияли, плечи расправились. Она помчалась к горам, забыв о своем спутнике.
Лорд Сова долго стоял на дороге в развевающихся на ветру лохмотьях и провожал девушку задумчивым взглядом, в котором сквозила неизбывная тоска.
Уже через час Эйнли была в деревне. Увидев хмурых рослых мужчин в плотных плащах и войлочных шапках, услышав лай огромных лохматых собак, она опустилась на камень у колодца и зарыдала. И рыдала до тех пор, пока не сбежались женщины – они расспросили ее, узнали ее имя и увели с собой.
* * *
Лорелея никак не могла проснуться. Веки словно оплела паутина. Она чувствовала, что солнце уже взошло, но вокруг царил мрак, где власть вечной ночи была необорима. Мрак, куда золотые лучи не могли проникнуть, чтобы ее разбудить.
Перед ее внутренним взором проносились видения. Кровь на белом песке арены. Кровь на сияющем лезвии меча. Ее руки, покрытые алой кровью, которую так трудно оттирать.
Вся ее жизнь прошла среди крови и боли, каждый день был наполнен борьбой за выживание… и, как оказалось, она безумно устала. А здесь, в тепле и темноте, в чьих-то бережных, заботливых объятиях можно было отдохнуть от борьбы, насладиться сладкой дремой. Больше не нужно бороться, не нужно напрягать мускулы в бешеном усилии. Здесь она в полной безопасности, здесь царят уют и умиротворяющий покой, к которому так стремится любое человеческое сердце.
Однако сердце Лорелеи билось неровно – она боролась с ласковой темнотой, с дремой, с собственной слабостью. Лорелея силилась проснуться, разорвать невидимые нити, опутавшие ее сознание.
Во мраке что-то шевельнулось, и она вдруг услышала хриплое карканье. Всем своим существом потянулась к этому резкому звуку – и вот уже различила силуэт огромного ворона. Он летел, и Лорелея шла за ним, а вокруг становилось все светлее и светлее. Ворон кричал, распахнув крылья над ослепительной белизной снегов. Лорелея взглянула на снег и увидела лицо – прекрасное, бледное, с сомкнутыми губами, в обрамлении длинных черных волос. Она узнала это лицо, и горячая волна крови прилила к ее сердцу, обожгла его огнем, и Лорелея с криком проснулась.
Она лежала в кольцах Дракона, на золоте, во мраке пещеры с кладом. Сердито отпихнув чешуйчатое тело, Лорелея вывернулась из душных объятий и скатилась по груде монет.
– Проспали! – выкрикнула она, вскакивая на ноги и устремляясь прочь из пещеры.
Солнце сияло высоко над горами. Лорелея поняла, что могла проспать до самой ночи, и тогда бы ей пришлось провести еще сутки на ложе Дракона. И кто знает – хватило бы ей сил второй раз разорвать колдовскую дрему?
Дракон выбрался из пещеры и уселся на край скалы. Во взгляде его светилась нечеловеческая тоска.
