о Никите в этот момент. Нам тут хорошо, а ему там плохо. Скоро мы будем вместе, но пока…
Кирилл очень умело ласкал мое тело и губами, и руками. Казалось, что я восковая свечка, которая начала плавиться и гореть, согретая его огнем. Это был какой-то медленный огонь. Сначала тепло разлилось по моей груди и соскам, которые стали невероятно чувствительными, потом по животу, а через какое-то время между моих ног стало одновременно влажно и очень горячо. Я неосознанно начала жаться бедрами к бедрам Кирилла, задевая его член и яички, хвататься за его плечи, сама не зная для чего. Мне хотелось чего-то большего, чего-то яркого и мощного.
Я тихонько заскулила, когда пальцы Кирилла коснулись меня там, лаская, надавливая, растирая влагу по складочкам, затем его пальцы сменил член. Он водил твердой головкой туда-сюда, заставляя меня громко стонать.
– Мы не предохраняемся, Кирилл? – спросила я мужчину.
Пребывая в какой-то нереальной эйфории, я совершенно забыла обо всем на свете.
– Ты же хотела детей, Валерия? – громко спросил Кирилл, возвращая меня в реальность. – Или это привилегия Никиты, а я не достоин быть отцом твоего ребенка?
Я ничего не ответила, но только потому, что не смогла. Кирилл начал медленно входить в меня, и я приготовилась его принять. Конечно же Уманский достоин быть отцом моего ребенка. Что может быть прекрасней, чем малыш, рожденный от большой любви? Может быть, если я забеременею, Бог сжалится надо мной и не позволит мне завтра погибнуть? Это было бы здорово!
Я айкнула от боли и сжала бедрами бока Кирилла, когда он протаранил мое лоно своим твердым, как палка членом.
– Боже, Валерия, – простонал мне в ухо Кирилл.
Он замер ненадолго, но поглаживать меня и целовать не перестал.
– Продолжай, Кирилл! – потребовала я и заерзала под ним от нетерпения.
Что такое оргазм, я уже знала, и мне хотелось поскорее почувствовать его снова теперь уже с Кириллом. Вначале его движения были дискомфортными, непривычными, совершенно лишенными чего-то приятного, но понемногу все это ушло, заливая меня волной невероятного возбуждения.
Я начала постанывать от наслаждения, в такт толчкам Уманского и подаваться бедрами ему навстречу. Внизу живота все скрутило в какой-то тугой узел, весь мир сузился до ощущения мужского члена во мне. В какой-то момент я почувствовала пальцы Кирилла на своем клиторе, который он начал поглаживать, и задрожала всем телом. Все мое тело покрылось испариной, каждое касание мужчины отзывалось внутри меня электрическим разрядом, как будто даже моя душа участвует в этом акте.
Толчок, еще толчок! Я выгнулась дугой, изо всех сил вцепившись пальцами в задницу Кирилла, пытаясь вобрать его еще глубже, и громко всхлипнула от пробежавшей судороги по моему позвоночнику.
Кирилл кончил почти сразу за мной. Я почувствовала, как изнутри меня обдало его горячим семенем, и еще раз мысленно попросила Бога, чтобы эти семена Уманского взошли во мне. Кирилл осторожно вынул из меня обмякший член и тяжело упал рядом со мной на подушку.
Мужчина притянул меня к себе на грудь, влажную от пота, и судорожно вздохнул. Я закрыла глаза, вдыхая его запах.
Вот я и стала женщиной. Это было какое-то невероятное ощущение. Как будто лучик света пролился на меня из кромешной тьмы, наполняя меня изнутри сиянием, давая надежду на то, что все будет хорошо.
– Как дела, Валерия? – через какое-то время спросил Кирилл. – Я оправдал твои ожидания?
– Му-гу, – промычала я.
Разговаривать было лень, как и шевелиться. Кирилл чмокнул меня в висок, поднялся с кровати и ушел в ванную. Оставшись одна, я быстро пришла в себя. Стало грустно, тоскливо и страшно, потому что я размышляла о следующей части своего плана. Теперь нужно дождаться, пока Кирилл уснет, чтобы незаметно улизнуть из дома. Нужно оставить ему хотя бы записку, чтобы как-то объясниться с ним, чтобы он не наломал дров сгоряча, обнаружив, что я сбежала, и не бросился за мной вдогонку.
Вернулся Кирилл. Он бросил на меня улыбающийся взгляд, погасил в комнате свет и снова заключил меня в объятия.
– Спи, Валерия! – тихо сказал он, поглаживая меня по спине и волосам. – Завтра я все решу! Ни о чем не беспокойся!
Я обняла его покрепче, наслаждаясь последними минутами, проведенными в его объятиях. Уманский отрубился быстро.
Пора, – подумала я, и тихонько высвободилась от его рук.
52. Лера
Для удобства я оделась в свой камуфляж, ботинки и собрала волосы в косу. Проверив обойму своего пистолета, я сунула его обратно под матрас. Не пойдет! Наверняка, меня обыщут, прежде, чем я увижу Валида. Придется взять нож. В гардеробной я отыскала кортик, который прятала в коробке из-под туфель вместе с гранатой. Лимонку тоже не пронести. Жаль.
Я вынула небольшой нож из ножен и проверила лезвие. Острое. Я им и не пользовалась. Смогу ли я перерезать горло живому человеку ножом? Стрелять в человека и резать его на живую – это совсем не одно и то же. Должна смочь! Иначе, весь мой план теряет смысл. Гибель моя будет напрасной, а жизнь никчемной.
Пристегнув ножны к лифчику между грудей, я осталась довольна результатом. Кортик, как тут и был. Я поправила мешковатую куртку и еще раз убедилась, что нигде ничего не выпирает. В нагрудный карман я положила фотографию мамы с Асадовым.
Осталось написать Кириллу записку. С этим оказалось сложнее. Столько хотелось сказать ему, но слов не нашлось. Мысли путались, сбивались в ком, поэтому прощальная записка, превратившаяся в целое письмо, вышла какой-то нелепой. Как будто ее написала сумасшедшая девочка.
По большому счету, мне было все равно, что подумает Кирилл, читая бессвязные предложения, но в то же время хотелось, чтобы он меня понял и сделал так, как я его прошу.
Я положила свое письмо на тумбочку Уманского. Посмотрела на него спящего в полумраке комнаты. В последний раз. Эта ночь была прекраснейшим, что было в моей жизни. Если я умру, то счастливой.
Кирилл сонно пошевелился, и я бросилась прочь из его комнаты, то ли боясь, что он заметит мою пропажу слишком рано, то ли того, что разревусь сейчас как дура. Из папиного сейфа я взяла немного наличности на попутку. Были только доллары, но это же тоже деньги?
Я выскочила на улицу через черный ход, без труда перелезла через забор, добежала до дороги и поймала машину. За рулем был молодой парень, я назвала ему адрес, и он согласился меня довести, озвучив сумму, которую я
