Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 98
Казу и Бастьену весь моток веревки.
Благодаря шакальему слуху мне удается разобрать несколько фраз. Они спорят о том, кому достанется привилегия подниматься следующим. И я невольно закатываю глаза.
Пока они выясняют отношения, я крадусь вдоль замка, подбираясь к северному углу, где находятся казармы. И внимательно осматриваю стену. Если не считать небольших выемок между известняковыми кирпичами, нескольких бойниц для стрел и выступов в кладке, здесь не за что зацепиться.
Через несколько минут ко мне подходят парни. Судя по тому, что Бастьен шагает впереди, видимо, он выиграл спор.
– Гордишься собой? – дразню его я.
Он с ухмылкой пожимает плечами:
– Сейчас – да.
Каз протягивает Бастьену веревку, а тот передает ее мне. Я делаю глубокий вдох. И снова в путь.
В трех с половиной метрах от земли мышцы начинают трястись. Я направляю все силы в пальцы ног и кончики пальцев рук. А затем медленно ползу к арочному окну на втором этаже, благодаря богов за каждый слегка выступающий кирпич и тонкую выемку, на которые могу опереться, чтобы слегка облегчить напряжение в мышцах. К счастью, кожаные легинсы прекрасно подходят для скалолазания. И я уже жалею о том, что придется вернуть их Жюли.
Впившись обеими руками в выступающие кирпичи, я переставляю ноги. Но кирпич под правой рукой обламывается. С губ невольно срывается крик, когда я начинаю раскачиваться на кончиках пальцев левой руки. Адреналин разносится по венам. Каз выдыхает мое имя. А Бастьен тихо чертыхается. Я пытаюсь найти опору, но ничего не выходит. От нахлынувшего головокружения все расплывается перед глазами. «Успокойся и сосредоточься», – приказываю себе я. А затем, стиснув зубы, тянусь вверх и хватаюсь за маленький выступ. Спустя секунду мне удается упереться пальцами ног в выемку между двумя кирпичами. Я прижимаюсь лбом к камням и тяжело дышу, пытаясь унять бешеное сердцебиение.
«Ты почти добралась, Сабина. У тебя все получится».
«Ничего у тебя не получится, – шепчет у меня в голове неуверенная часть меня. – Аилесса уже бы добралась до окна. Остановись, пока не поздно. Это дурацкая затея. Ты не сможешь перехитрить мать. И ведешь Каза с Бастьеном на верную смерть».
Мышцы дрожат сильнее. Пот стекает по спине. Сил держаться больше нет. Я сейчас упаду. Всхлип рвется из груди, и я начинаю ругать себя за сомнения в собственных способностях. Это благодать шакала так давит на мою неуверенность. Если бы Аилесса была здесь, она с уверенностью сказала бы, что у меня все получится. А может, сестра и сейчас здесь, как тогда в большом зале с Казом, когда она подсказала ему, как сбежать. Я представляю, как она с улыбкой протягивает мне руку, чтобы помочь. И, сжав зубы, поднимаюсь выше.
Наконец мне удается добраться до окна. Я аккуратно заглядываю внутрь, и, как говорил Казимир, там никого нет. Мы специально рассчитали время так, чтобы пробраться в казармы во время пересменки гвардейцев. Я подтягиваюсь на выступе и, прикрепив крюк, скидываю веревку вниз.
В этот раз первым взбирается Каз, и благодаря острому зрению мне удается разглядеть усмешку на его лице, пока Бастьен неохотно дожидается своей очереди. Когда оба парня забираются в комнаты, мы тихо поднимаем веревку, прячем ее под койкой и на цыпочках выходим в коридор. Каз уже бывал здесь, поэтому он уверенно ведет нас к шкафу. Мы забираемся внутрь и прислушиваемся, когда вернутся гвардейцы. Я хорошо осознаю, как близко ко мне стоит Каз. Тепло его кожи проникает через его рукав, согревая меня.
Спустя несколько секунд до меня доносится легкий храп и ритмичное дыхание с ближайших коек. Я тянусь к руке Каза и слегка сжимаю ее, давая понять, что мы можем идти. Он на несколько мгновений обхватывает мою ладонь и держит в своей, отчего у меня по коже расползаются мурашки. Приходится приложить усилия, чтобы подавить жар, расползающийся по щекам. Он влюблен в Аилессу. И если он и держал мою руку, то, скорее всего, потому, что сам прислушивался к шуму в комнате.
Наконец он отпускает меня и открывает дверцу шкафа. И я радуюсь, что в коридоре царит полутьма, скрывающая мое раскрасневшееся лицо.
Мы подходим к первой комнате, и Бастьен пробирается внутрь. Может, мне и помогают кости благодати, но он вор. И с той задачей проще справиться ему. Я старательно отвожу глаза от Каза, пока мы дожидаемся возвращения Бастьена с формой гвардейцев.
– Ты хорошо справилась, – нарушая тишину, бормочет он.
Я поднимаю глаза, и на его лице читается гордость. Есть там еще и другая эмоция. Ее можно заметить в приподнятом уголке губ, пока Каз изучает мое лицо. Нервозность? Или какое-то другое чувство?
– Спасибо, – благодарю я.
– А еще не могу не отметить, что у тебя прекрасный голос.
С секунду я пытаюсь понять, почему он это сказал, а затем вздрагиваю.
– О нет. Я пела, пока поднималась?
– И на скалу, и на стену. – Он ухмыляется. – Я уже не в первый раз замечаю, что ты тихо напеваешь что-то.
Я вновь передергиваю плечами и качаю головой:
– Я делаю это неосознанно.
– Тебе нечего стыдиться. Как я уже сказал, у тебя прекрасный голос.
Мурашки вновь расползаются по коже, отчего я начинаю теребить рукава и опускаю глаза. Мы молчим, но, несмотря на тишину, сердце начинает биться быстрее.
С тех пор как мы решили стать друзьями, я почему-то чувствую себя неловко рядом с Казом. При этом мне кажется, что и он стал более робким со мной. При этом мы частенько тянемся друг к другу, хотя и не знаем, что сказать. Я то и дело ловлю себя на том, что искренне притворяюсь, что все нормально – что ничего не происходит, – потому что не могу вспомнить ни одного полезного совета от famille, которые бы помогли мне. Нас с Аилессой учили, что amouré за нас выберут боги. И никогда не думала, что придется прикладывать какие-то усилия, чтобы понравиться парню… или что мне вообще может понравиться тот, кого не нужно убивать.
– Как ты себя чувствуешь? – спрашиваю я Каза. – После случившегося, – добавляю я, заметив, как он наморщил лоб.
– А-а-а. – Он усмехается и начинает теребить воротник. Он снял свой красивый камзол и остался в черной рубашке и бриджах. – Я, эм, стараюсь сосредоточиться на нашем плане. Потому что если начну думать о Годарте, занявшем замок моего отца, или Одиве, прикасающейся к семейным реликвиям матери… – Он вздыхает и качает головой. – Ну, это убивает во мне последние крупицы милосердия.
Я одариваю его легкой улыбкой:
– Тебе повезло, что у
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 98
