и имела такой громкий, пробирающий аж до костей голос, что когда заговаривала окружающие начинали вздрагивать и нервно оборачиваться. Совсем уж впечатлительные падали на колени, прикрывая голову руками, потому что голос статной дамы мог посоперничать с иерихонской трубой. Сама женщина свой своеобразный дар объясняла просто – громче всех звала деда Мороза на детских праздниках, потому что всегда верила в чудо. И однажды её вера в это самое чудо оправдалась. Хотя кто-то не такой оптимистичный, как Аксинья, мог бы расценить это иначе. Как проклятье.
Молодой вампир, укусивший Аксинью, на самом деле целился не в неё. А в девушку, однажды вечером шедшую по темному переулку, имея намерение сделать её своей вечной спутницей. Но в его планы вмешалась Аксинья, идущая следом. Она каким-то невообразимым образом заметила стремительное приближение клыкастого, который собирался использовать тактику «налетел-укусил-улетел», и кинулась защищать жертву буквально собственным телом. И как-то так получилось, что её шея попала прямиком под зубы вампира, не ожидавшего такого поворота событий, а потому не успевшего вовремя среагировать.
В итоге девушка, благодаря Аксинье оставшаяся человеком, с визгами и воплями унеслась. Вампир, быстро сообразив, что произошло, тоже поспешил убраться с места событий. А женщина, зажимая рану рукой и ощущая усиливающуюся с каждой минутой слабость во всем теле отправилась домой. Там, едва зайдя в квартиру, она добралась до кровати и рухнула в постель, уснув непробудным сном. Вернее, поварихе показалось, будто она уснула. На самом же деле, женщина умерла.
Инициация людей чаще всего протекала тяжело, поэтому вампирам, как и оборотням, выдавались квоты, определявшие количество людей, которых допускалось обратить за конкретный период времени. Существовали и другие правила. Вампир, обративший человека, становился его всем: наставником, куратором, опекуном, попечителем, мамкой и папкой в одном лице. А еще нес полную ответственность за обращенного в течение первых десяти лет его существования в ипостаси вампира. И обязательно должен был присутствовать рядом во время трансформации.
Вампир, укусивший Аксинью ничего этого не сделал. И как только по городу разлетелась информация о некоем парнем, попытавшемся напасть на молодую девушку в переулке, Князь сложил два плюс два, то есть, странные показания избежавшей страшной участи жертвы и период Жатвы, всё понял, и вызвал к себе всех вампиров, получивших квоты.
Вычислить виновного не составило труда, он себя сам выдал. Нервозностью и лютым страхом, затаившимся на дне налитых кровью глаз. Во время Жатвы они такими были у всех вампиров, но лишь этот смотрел на Князя так, словно ожидал казни прямо на месте. Этот страх был оправдан. Среди своих подопечных Ян славился тем, что за проступки наказывал с чрезвычайной изобретательностью. Справедливо, но порой очень жестоко. Вампира по имени Марсель он заставил найти укушенную женщину и привести к нему.
У Марселя ушло два часа на то, чтобы прошерстить весь город и по запаху определить нахождение его теперь уже подопечной. Еще пятнадцать минут понадобилось, чтобы доставить отчаянно сопротивляющуюся новообращенную вампиршу в замок Князя.
Аксинья кусалась, брыкалась, плевалась, орала и угрожала, но как только увидела представшего перед ней хозяина замка умолка. И там было отчего умолкать. Ян прекрасно знал и понимал, как действует на женщин. Вот и эта, растрепанная, мертвенно-бледная после едва завершившегося перехода женщина, с выпученными от ужаса глазами и чуть вздрагивающими ресницами глядела на него словно на бога, спустившегося на землю по небесной лестнице, как бы банально это не звучало.
– Как вас зовут? – тихо и удивительно мягко поинтересовался Князь, чуть склонив подбородок к груди.
– Аксинья, – с трудом и не с первого раза выговорила женщина.
– Я думаю, вам будет лучше остаться сегодня у меня, – не предложил, а приказал ей Князь, так, как умел только он один. И от таких его предложений еще ни один не смог отказаться.
– У вас? – переспросила Аксинья, вздрогнув всем телом.
– Да, – с улыбкой кивнул Ян и указал рукой на замершую в сторонку горничную. – Анна вас проводит.
Так Аксинья оказалась в замке своего хозяина, который полностью забрал её под свой контроль. Когда выяснилось, что женщина –непревзойденный садовник, у которого начинало расти всё, даже иссохшие корни кустарника непонятного происхождения, завалявшиеся в углу кладовки, Князь отдал в её распоряжение пустующую оранжерею, которую Аксинья превратила в буйно цветущий оазис.
Единственным её недостатком, по мнению Князя, была нежная привязанность к обсуждению других людей. Это в ней было раньше, во времена человеческого существования, это в ней осталось и когда она стала вампиром.
И именно её голос, который она попыталась опустить до приглушенного шепота услышал Князь. Одно только это вызывало подозрения, потому что шептать Аксинья категорически не умела.
Женщина беседовала с каким-то мужчиной, в котором вампир, притормозив у чуть приоткрытой двери, распознал одного из охранников, недавно взятого на работу. Парень был из клана банши, по каким-то причинам не пожелавший в нем остаться, а отправившийся в одиночное плавание.
– Я тебе говорю, это точно она, – убеждал он в чем-то Аксинью.
– Да нет, что-то мне не верится, – хоть женщина и пыталась говорить тихо, но с силой её голоса это было всё равно, что попытаться заставить снег не быть холодным.
– Да почему?
– Да потому что не похожа она на принцессу!
– Да это ж она в человеческом облике, – втолковывал садовнице охранник. – А в море она другая!
– Какая другая?
– Ну, не знаю… Я слышал, как дочка нашего главного говорила, что она – нереида.
– И что?
– А то! Значит, у неё должны быть перепонки, жабры и плавники.
– Вот и с чего ты это взял! – всплеснула руками садовница, размахивая какими-то длинными жесткими стеблями. – Ты что, видел её в настоящем облике?
– Не видел! Но они знаешь где живут? На самом дне моря! Там, куда людям в жизни не добраться! А значит, у них должно быть что-то… ну… для плавания! Хвост должен быть!
– Они же не рыбы, – начала отстаивать свою точку зрения Аксинья, для пущей убедительности притопнув ножкой, отчего подпрыгнули и жалобно звякнули друг об друга несколько цветочных горшков. – А маги! И не важно, где они живут!
И они продолжили оживленно дискутировать.
Постояв под дверью еще минут пятнадцать Князь разобрался в чем было дело. Охранник пытался доказать, что школьная подруга банши из его клана – это скрывающая свою личность морская принцесса, у которой под водой отваливаются конечности и отрастают плавники. А Аксинья в свою очередь считала, что девушка слишком обычная для принцессы, но даже если это она, то никаких плавников у нее и в помине нет.
Вот с этого момента
