с монетами, – подметил лекарь, – получается, убить убил за эти мешочки, а потом ничего не забрал-так что ли?
–Он мог испугаться, ему могли помешать… да и вообще, откуда мы знаем, сколько денег там на самом деле было? Он мог стащить какую-то часть и припрятать где-нибудь по дороге, а монисто попалось ему на глаза – вот он и решил отвести от себя подозрения…
–Верно, – вынужден был согласиться Кун, – но почему его никто не заметил, например, тот же Потешник, про которого Лохмоть рассказывал?
–Так не было тогда гоблина в Троедомье! – внезапная догадка озарила Юллин. – Он должен был с Йорро встретиться, чтобы рассказать, где им Детинушку искать! Он, скорее всего у пристани тёрся…
–А Шкипер, а Крючок? Да и Лохмоть тот – же, в конце концов?
–У Шкипера не спросишь, и, вообще, может Одноухий и его на небеса отправил, чтоб свидетеля убрать? Потом засунул его в возок и поехал себе потихоньку. Даже если из окон кто и увидел, как он со двора выезжает, ничего удивительного не заметил-попёрся старший в Абелин, ну и пусть.
–Ты уж какого-то монстра из Касама делаешь,– сморщил нос знахарь. – Он ведь трусоват по натуре своей, сама заметила, небось? Нет, вряд ли он на второе душегубство сподобился бы, но вот выйти из Троедомья незамеченным мог. Мы ж не знаем насколько он со старшим, на самом деле дружен был: тот мог и показать когда-то ему какой-то хитрый выход, про который только Рыжеблуд и знал. За уши притянуто, конечно, но всё же оставим пока и варщика. Что же касается четвёртого подозреваемого, то ты только не удивляйся тому, что я сейчас скажу. Я на Детинушку думаю. Он с озера один ушёл, мог попутно и в Троедомье заскочить, а даже если его и видел кто из своих, просто внимания не обратил… Теперь по вопросу о поводе… Детинушка мог узнать, кто на самом деле его отца убил. Ему и Касам мог рассказать вчера вечером, к примеру, да и тот же Фильт.
–Да ну? – усмехнулась эльма. – И как ты себе это представляешь? Он же не мог ему написать об этом – Детинушка всё одно читать не умеет.
–Мог нарисовать, например, – невозмутимо ответил знахарь, – да и жестами себе помочь. Детинушка – большой ребёнок и ему такое повествование может даже интересней показаться, чем простые слова. А такое понятие как отложенная месть у нашего верзилы вряд ли присутствует: вот он и привёл свой приговор в исполнение. Ты что головой качаешь, хочешь сказать, что я не прав?
–Забудь про всё сказанное, даже эту мысль из головы выкинь, – серьёзно сказала эльма. – Ты ж вместе с нами Лохмотя слушал. Помнишь, как доверенный способ убийства описал? Ножом прямо в сердце и притом с одного удара. Если у Ивии такое и могло случайно получиться, то Детинушке и в мысли даже не пришло клинком воспользоваться: он просто разок кулачищем по башке старшему заехал и всё, тому достаточно было бы. А вот тот же Фильт – это уже другое дело. Он в остроге не с переписчиками летописей находился, мог и научиться такому удару. И повод у него был, и возможность та же: никто ж его не видел утром, после того как Касам на торговище уехал. И знаешь, о чём я подумала? А не на пару ли они с нашим варщиком действовали? Одноухому Фильт обязан, так что спеться они давно уже могли, только возможности не было или духа не хватало: а тут всё одно к одному-и Рыжеблуд бежать собрался и Вольный Охотник под боком, прикроет, если что! Может Касам вообще не зря к нам в помощники набился, просто в курсе хотел быть всех наших действий? Как, убедила я тебя? – обратилась она к знахарю.
Кун шумно втянул воздух и потряс головой.
–Ну и местечко у нас, – сказал он и улыбнулся. – Скоро сами себя подозревать начнём. Кстати, пятой ты у меня была.
–С чего бы это? – удивилась эльма.
–Да я тут подумал, может ты как Охотник старшего осудила, ну и того… Вам же в гильдии разрешают самим преступников карать…
Эльма удивлёнными глазами смотрела на Куна, а потом начала хохотать.
–Подожди, – сквозь смех проговорила Юллин, хватая знахаря за рукав,– не обижайся. Она отсмеялась и посмотрела на Куна ясными глазами. – Смотрю, ты плохо знаешь, как действуют Охотники. Если бы его приговорила я, то сейчас не гадала здесь с тобой кто же убийца, а ждала рядом с мертвяком. А кто-то – возможно, что и ты – мчался бы на торговище, искать стражей. Мне нечего скрывать в таком случае, главное доказать, что мои действия были оправданы.
–Но ведь у тебя же нет дозволения вильета…
–Именно! И если любой из тех, на кого мы думаем, может как-то оправдаться (учитывая, что Рыжеблуд собирался пускаться в бега), то я… В общем, я могу смягчить свою участь, только если кто-то покажет, что Рыжеблуд напал на меня. А лишаться жизни из-за какого-то ублюдка меня как-то не устраивает!
–Она права, – донёсся голос откуда-то сверху. Задрав головы, они увидели торчащего из окна пустующей комнаты растрёпанного Лохмотя. – Никакого смысла в твоём предположении, барн знахарь, нет.
–Видеть тебя не могу! – гневно проговорила эльма. – Из-за твоих возлияний Гарлин мог погибнуть!
–Зря ты так, – опять подал голос Лохмоть. – Если не возражаете, я сейчас к вам присоединюсь: а может, вы ко мне поднимитесь? На дворе-то разговаривать с оглядкой надо, вдруг кто услышит-вот как я, например?
–Похоже, он не шутит, – заметил знахарь. – Эх, зря я его в эту комнату пристроил, надо было вообще, наверх не подниматься.
–Конечно не надо, – Лохмоть оглядел небосклон. – Не беспокойтесь, по вашим комнатам я не лазил, не до этого было. Ну, что так и будем на пол Заводи орать, или придёте? Давайте поторапливайтесь, а то, я чую, хорошая гроза скоро грянет, не будем же на улице мокнуть.
В воздухе действительно стало пахнуть ещё далёкой, но неумолимо приближающейся ветреной свежестью. Лёгкие облака, порой проплывающие над Заводью, исчезли, и светило нещадно поливало землю лучами, но изнуряющая жара уже не задерживалась в переулках и торговищах. Она постепенно отступала перед неумолимо притягиваемой Вечной Белью грозой, которая ещё скрывалась где-то за горизонтом, но её первые, еле заметные вестники, уже начали свой робкий танец.
Кун переглянулся с эльмой и пожал плечами. Не сговариваясь, они с Юллин направились в кашеварню и чуть не столкнулись с выбежавшей им навстречу Араей, кинувшейся снимать развешенное
