— Итак, — вкрадчиво произнес он, — я ещё раз хочу спросить, брат. Как тебе пришло в голову нарядить эту, — кивок в мою сторону, — в драгоценности нашей матери?
Я испуганно глянула на Эриса, и вдруг поняла: он улыбается. Да и вообще, похоже, все что сделал — сделал исключительно для того, чтобы позлить брата, да и весь нобилитет. Стало как-то… обидно? А мне ведь даже показалось, что он просто хотел… увидеть меня красивой. Я невольно вздохнула и хотела выдернуть свои пальцы из его руки, но… Эрис держал крепко.
— Это моя жена, — твердо повторил он, — это брак, который вы устроили, ваше величество.
И теперь я растерялась окончательно. Я перестала его понимать. Он хотел разозлить короля? или все же… отдал мне эти сокровища, потому что в самом деле хотел их видеть на мне?
— Она человек. Ты не посмеешь надевать на нее драгоценности королевы теней, убитой людьми.
— Прежде всего, она моя жена, — мягко возразил Эрис и улыбнулся брату, — я буду одевать ее так, как сочту нужным. Я в своем праве.
Орис торопливо отхлебнул воды, поперхнулся, дрожащей рукой вытер губы.
— Вот, значит, как ты заговорил! — снова смерил меня взглядом. Глаза уже полыхали, словно зарево близкого пожара, — а что, она ведь вернула себе резерв, м-м? Ответь, человечка. Вернула?
Мне пришлось кивнуть.
— Следовательно, если я ее сейчас убью, — продолжил король с легкой, светской улыбкой, которая никак не вязалась с полыхающими глазищами, — с тобой ничего не случится, а, братец?
— Ты ее не убьешь, — последовал размеренный ответ, — потому что, если я овдовею, то стану очень удобным претендентом на престол…
— Ты не сможешь бросить мне вызов!
— А мне и не понадобится. Как только у меня не станет жены-человека, за меня все сделают заинтересованные нобили этого города, брат. Ведь тогда я буду свободной, ни с кем не связанной тенью, а вот ты — у тебя есть ребенок-полукровка, которую город принял, и которую ты убрать уже не можешь.
— А что ж сам ее не убьешь? — холодно полюбопытствовал Орис. Он сидел перед нами в кресле, поигрывая тонким стаканом.
— Я не стремлюсь занять трон, — пожал плечами Эрис.
— Так и знал, что ты слишком мелок для подобного!
Кажется, король повеселел. Напряжение в комнате немного ослабло, я даже позволила себе обернуться и посмотреть на двери: конечно же, там стояла охрана.
— Впрочем, ладно, Бездна с ними, с драгоценностями. Это всего лишь камни, — король вдруг хитро прищурился, и я поняла, что вот сейчас он сделает нам очередную гадость. Я не ошиблась. — Скажи-ка, брат, — продолжил он, — твоя жена, надеюсь, уже беременна?
— Думаю, что нет, — Эрис демонстративно пожал плечами, все ещё не выпуская мою руку.
— А что так? — изумился король.
— Как есть.
— Милая, — Орис обратился ко мне, — скажи, твой супруг посещает тебя по ночам, как и подобает любящему мужу?
Я торопливо кивнула и поняла, что краснею.
— Тогда… в чем же дело? Эрис, возможно, с тобой что-то не так?
— Думаю, что все так, — спокойно ответил мой муж, хотя я чувствовала, как сильно он напряжен. Тоже ждал подлости.
— Прекрасно, прекрасно! — король хлопнул в ладоши, отставил стакан, — если все так… будь так добр, покажи мне, как ты это делаешь?
— Что?! — выдохнула я.
Нет, он же не серьезно? Но одного взгляда в сторону Эриса хватило, чтобы понять: на этот раз все серьезно. Но… он же не может заставить нас, вот здесь, прямо в этой комнате?
— Это смешно, — сказал мой муж, — и глупо. Я не буду ничего показывать тебе, Орис. А если тебе так интересно, женись, быть может, и сам научишься.
Орис улыбнулся, показывая заострившиеся хищные зубы.
— Клятва, Эрис. Ты забыл? Ты дал мне клятву. И я могу тебя заставить. Все, что захочу. Могу захотеть, чтобы ты отымел при мне эту свою человеческую сучку, могу захотеть, чтобы ты отымел какую-нибудь другую. А могу захотеть, чтобы ты языком вымыл мне сапоги.
— Не надоело еще? — в голосе Эриса сквозила усталость, — ты никак не нажрешься моими унижениями. Оставь. Мне не нужен трон, и никогда не был особо нужен… И я даже рад, что наша мать не видит, во что превратился один из ее сыновей.
— Жаль, что она не видит, в какую тряпку превратился ты, — прошипел Орис, — давай, я хочу посмотреть, как ты исполняешь супружеский долг. Я, твой король, приказываю.
Эрис быстро обернулся ко мне, одними губами шепнул — а я успела понять: «тебе ничего не грозит».
И в самом деле, если меня убить, то нобили могут пожелать видеть на троне Эриса Аш-исси, а не его чокнутого братца…
И, верно, нас никто и не собирался убивать.
Просто король, как выразился Эрис, никак не мог насытиться, унижая того, кто ранее, судя по всему, считался более сильным. Такое тоже бывает, у людей…
— Я жду, — произнес Орис.
— Я не буду этого делать, — спокойно сказал мой муж.
— А ты забыл, что я могу сделать с тобой, вассал?
Эрис пожал плечами и ничего не ответил, глядя прямо на своего брата. Я тоже смотрела на короля и не понимала… Мне казалось, что образец низости я уже видела, и этим образцом был Оттон ле Ферн. Но, оказывается, я не видела ровным счетом ничего.
Король облизнулся — внезапно его язык оказался длинным и черным. А потом что-то сделал. Несколько мгновений я просто смотрела, как на лбу Эриса выступили капли пота, как он задрожал всем телом… И попросту рухнул на пол, забившись в судорогах.
— Прекратите! — взвизгнула я.
Не думая, упала поверх бьющегося на полу тела, пытаясь удержать голову, которая колотилась о каменный пол. Глаза Эриса были закрыты, на губах появилась синеватая пена…
— Перестаньте! Вы!.. Да вы просто недостойны… да, недостойны памяти вашей матери! — кажется, я кричала так, что сорвала голос.
А Эрис вдруг безмолвно вытянулся на полу и затих.
Король медленно поднялся со стула и двинулся к двери, но на пороге обернулся, глаза горели страшным огнем.
— Да что ты понимаешь, — выплюнул он.
И ушел. И охрана ушла за ним. Комната, которую Орис превратил в камеру пыток, опустела.
— Эрис, — прохрипела я, — святая Матильда, Эрис!
Он дышал, но как-то слабо, рвано, и в горле что-то клокотало. Я нащупала у него в кармане носовой платок, вскочила, вылила а него воды из графина, и принялась обтирать белое, как мел, лицо. Выдохнула с облегчением, когда Эрис открыл глаза и уставился на меня мутным взглядом.
— Эрис!
Я осторожно приподняла его голову над полом. Боялась, что он разбил себе затылок — но нет, крови на пальцах не чувствовалось.
