привал, я очнулась от раздумий и оглянулась на тех, кто шел следом.
― Как вы, Шейма, Раф, Чайм? ― спросила менестрелей.
― Могло быть и лучше, ― смахивая со лба капельки пота, криво усмехнулась подруга. ― Мы, конечно, не только на повозках, но и пешком путешествовать привычны, но не бегом же!
Алаир, как выяснилось, и к нашему разговору прислушивался весьма внимательно.
— Значит, следующий переход едете на телеге ― все, кроме Рафа, ― постановил он. ― Прости, друг, но тебе, как самому молодому, придется и дальше своими ножками топать.
― Да и я могу! ― попытался заспорить старший маг-арт.
― Возражения не принимаются, ― окоротил его трибун. ― Напоминаю: командир здесь один ― я. Если кого-то это не устраивает ― еще не поздно повернуть назад. Желающие есть?
― Прости, магварр, я вовсе не собирался с твоим авторитетом спорить, ― пошел на попятную Чайм. ― Думал, как лучше предложить. Вижу, ошибся.
― Когда мне будет нужно твое мнение, Чайм, я обязательно его спрошу. А теперь ― всем отдыхать! Три часа на обед, умывание и отдых. В три часа пополудни выдвигаемся дальше.
Мой муж подошел к маг-арту, чуть сжал его плечо, тряхнул совсем вроде бы несильно, но тот пошатнулся и едва устоял.
— Вот видишь, ― усмехнулся Алаир. ― Еле на ногах стоишь, а туда же ― геройствовать.
* * *
От попыток геройствовать маг-арт Чайм не отказался и после привала. Правда, выдержать на ногах весь шестичасовый переход он уже не надеялся, а потому решил чередовать: час шел пешком, час ― ехал на повозке рядом с женой. Каждый раз, когда он на ходу догонял повозку и запрыгивал на нее, мой боевой б-ракон оглядывался и отчетливо фыркал, вывалив из пасти огромный язык, фиолетовый, как баклажан. Все-таки с чувством юмора у этих зверюг все прекрасно, хоть они и не говорящие!
Кстати. Я ж с ним даже не познакомилась еще! Интересно, как его зовут? Надо будет выяснить на привале. И вообще, угостить чем-то вкусненьким, приручить. Сейчас б-ракон погонщика слушается, а должен слушаться меня! Иначе как мы с ним в бою ладить будем? Не позволять же погонщику на моем б-раконе с хунграми сражаться! «Такая корова нужна самому!» ― вспомнила я мультик и даже хихикнула про себя. Вот уж не думала, что обзаведусь однажды живностью. А тут не кот, не собака и не мини-пиг даже, а сразу чешуйчатая махина с острыми клыками и вредным норовом!
― Магварр! ― в очередной раз запрыгнув на повозку и чуток отдышавшись, окликнул Алаира маг-арт Чайм. ― Как думаешь, может, нам с Шеймой музычки добавить? Непривычно в тишине-то ехать, да и шаг проще под музыку держать!
Алаир оглядел наш небольшой отряд. Прикинул что-то в уме. Потом махнул рукой:
― Давайте! Поддержите боевой дух моих воинов, менестрели. Только пляски мне на марше не устраивайте.
― Обижаешь, трибун! ― совсем не обиженно хмыкнул Чайм. ― Разве ж мы не понимаем?
― Тогда играйте, ― дал отмашку Алаир и искоса глянул на меня. ― Может, тебе тоже на повозке проехаться, Барбра? Не устала?
― Ты сказал, на повозке не больше двоих ехать могут? ― удивилась я. ― Да и не чувствую я особой усталости. Кажется, дня три могла бы так шагать, не останавливаясь.
― Ну да. Орисса же. Наемница. ― В голосе мужа мне послышалась затаенная гордость. ― Просто на ходу подыграть своим друзьям не сможешь.
― Может, мне и пытаться не стоит. А то никогда не угадаешь, как моя музыка на живность вокруг подействует.
Сапфировые глаза Алаира тут же потемнели. Кадык дернулся. Муж явно вспомнил болото, троглодитов и… наш первый поцелуй.
― Тоже верно, ― согласился он мгновенно охрипшим голосом. ― Я уж и подзабыл, что музыка у тебя особенная. Интересно, подействует ли она как-то на хунгров?
Отличный вопрос! Мне бы тоже очень хотелось иметь ответ на него. Только вот спросить не у кого.
― Не попробуешь ― не узнаешь! На людей, орков и эльфов особо не действует. Может, и хунгры нечувствительны окажутся. ― Чуть пожала я плечами, за которыми болтался лишь небольшой дорожный мешок с самым необходимым. Экку мою погрузили на повозку, чему я втайне радовалась: все-таки шагать часами с дубинкой за плечом ― такое себе удовольствие.
― Но ты все же подумай, чего могла бы сыграть при случае, ― попросил трибун.
― Хорошо, подумаю, ― пообещала я.
Мелодий у меня в памяти было ― не счесть! Ну, то есть, подсчитать то, наверное, можно, но как-то никогда не приходило в голову такой инвентаризацией заняться. Да и теперь было не время. Лучше и правда прикинуть, какую песню лучше против хунгров использовать ― плясовую? Колыбельную?
Пока я гадала, какие хунгры менее опасны ― спящие или пляшущие, Шейма и Чайм достали свои инструменты, взяли пару нот, настраиваясь, а потом заиграли что-то ритмичное, мажорное, но на марш мало похожее. Мне ли не знать, как настоящие марши звучат? Наш оркестр в праздничные дни часами их играл на площадях, а до этого ― месяцами репетировал!
Отряд, прямо скажем, с шага не сбился, поймал ритм, но и особого воодушевления на лицах орков-наемников и прочих участников похода я не увидела.
Да что ж такое-то? Ведь не хотела я за свою свирель браться, но, видать, придется!
― Чайм, Шейма! ― Я чуть отстала от мужа, который почти всю дорогу шел впереди повозки, и поравнялась с маг-артами. ― Давайте-ка я вам одну песенку наиграю, а дальше уж вы сами.
― Давай, Барбра, ― тут же согласились они. ― Нам новые песни всегда кстати!
― Тогда слушайте! ― Я, не сбавляя шага, сняла с пояса чехол со свирелью, вдохнула поглубже, поднесла Филомелу к губам и заиграла.
… По долинам и по-о взго-о-рьям
Шла дивизия впе-е-ре-од!
Чтобы с боем взять приморье ―
Белой армии опло-от!
Бодрая мелодия взлетела над нашим маленьким отрядом, заколыхалась, заплясала в теплом вечернем воздухе. Б-ракон издал одобрительный рык. Мои соплеменники-орки издали молодецкое «ух!» и выпрямили спины.
― Играй еще, Барбра! ― видя происходящее, попросил младший маг-арт, Раф. ― Сейчас и я подхвачу!
Юноша снял из-за плеча свой ударный инструмент, продел голову через ремень так, что
