пытался увязать проблему вотчинного государства с русским феодализмом. В этом смысле он продолжал идеи Н.П. Павлова-Сильванского, также отожествлявшего период феодализма с вотчинной сущностью отношений. Ключевой проблемой, по мысли автора, должна была стать проблема вотчинного суда, иммунитета, которая, с его точки зрения, оставалась исследована неудовлетворительно. Н.П. Павлов-Сильванский решал этот вопрос в том смысле, что иммунитет «не был созданием королей… а был исконной принадлежностью крупного землевладения»[1093]. Так, иммунные пожалования только фиксировали сложившуюся систему отношений. Веселовский, несмотря на очевидное признание многих идей своего коллеги, считал, что тот «обращал внимание на внешние, главным образом, а иногда на случайные и несущественные черты сходства русских порядков с западными»[1094].
В анализе вопроса автор предполагал исходить из постулата о том, что «как судебный, так и податный иммунитет не могут быть сведены к одной причине и сформулированы в двух словах»[1095]. Таким образом, историк изначально отказывался от модного в то время упрощенного социалогизаторского подхода к исторической действительности.
Осмысление феномена иммунитета Веселовский предполагал осуществить на основе многофакторного подхода. В первую очередь он указывал на тесную связь между развитием иммунитета и древнерусским институтом закладничества. Рассуждая на тему подсудности князю его дружинников и слуг, он, не найдя конкретных данных в источниках, все же считал, что такая подсудность существовала[1096]. В его понимании, в дальнейшем князь делегировал свое право судить другим феодалам. Автор категорически не согласился с мнением Павлова-Сильванского об исконной принадлежности иммунитета крупному землевладению. «Если мы обратимся к источникам, то увидим следующее… Все жалованные грамоты… имеют определенно выраженный личный характер»[1097], – утверждал исследователь. Он рассуждал следующим образом: свободных земель на Руси всегда было много, поскольку история Руси – это история колонизации. Их можно было занимать беспрепятственно, но вот защитить их новые владельцы уже не могли, поэтому самым логичным было перейти под защиту князя, который еще давал и санкцию на управление[1098]. Таким образом, формирование иммунитета Веселовский относил на счет княжеских пожалований.
Значительную роль в генезисе иммунитета автор отводил рабовладению. С его точки зрения, именно рабство, когда раб юридически подсуден только его владельцу, стало праобразом иммунитета. По верному замечанию С.М. Каштанова: «По Веселовскому получалось, что в основе иммунитета лежали две линии личных отношений: во-первых, личная зависимость раба или полусвободного человека от своего господина, зависимость должника от кредитора, во-вторых, личные отношения между вассалом и сюзереном»[1099].
В этой связи жалованные грамоты, как источник по истории вотчинного режима, в его глазах приобретали особую ценность. За основу изучения автор решил взять наиболее «развитые формы» грамот. В них он выделил четыре основных положения: «1) неподсудность и неподведомственность самого грамотчика и его людей местным властям; 2) право грамотчика ведать и судить своих людей; 3) сместный суд грамотчика с княжеским судьей в тяжбах его людей с посторонними людьми; 4) исключительная подсудность самого грамотчика самому князю или его боярам вверенным, кому князь прикажет судить»[1100].
Причины княжеских пожалований виделись ученому в различных целях, нередко эти цели переплетались. Веселовский уловил и неожиданную функцию пожалований. С его точки зрения, князья рассматривали иммунные пожалования как форму управления (путем делегирования части своих прав) своими владениями[1101].
Сложившаяся практика способствовала формированию особой социально-экономической структуры. Автор рисовал ее следующим образом: «Каждая ячейка представляла из себя самостоятельную, то более, то менее полно обособленную хозяйственную, податную и судебно-административную единицу. Несудимость и независимость от наместников и волостелей… давали этим ячейкам необходимые для жизни и ведения хозяйства свободу и самостоятельность»[1102]. Историк считал такое строение общества важнейшей чертой социально-политического строя Руси XIV–XVI вв.
Анализируя дальнейшую эволюцию пожалований, Веселовский пришел к выводу, что к середине XVI в. они окончательно превратились во всеобщее правило, поэтому их перестали оформлять в виде грамот. Вотчинное землевладение сформировалось, и на его основе происходило быстрое развитие крепостничества.
Таким образом, Веселовский предложил сугубо юридическую трактовку генезиса феодального землевладения на Руси. Его концепция базировалась на приоритете законодательной деятельности князя над естественным социально-экономическим развитием. Кстати, здесь в очередной раз проявилось научное мировоззрение ученого, его отрицание предопределенности исторического развития, приоритет конкретно-исторического подхода в анализе явлений. Истоками концепции ученого стали идеи В.И. Сергеевича, который также отдавал приоритет в развитии института иммунитета княжеским пожалованиям[1103].
Книга вызвала закономерный интерес в среде профессиональных историков. Обстоятельную рецензию на нее написал А.Е. Пресняков. Он согласился с мнением Веселовского о том, что «полицейская власть землевладельца» предшествовала закрепощению крестьян[1104]. Но вот основную концепцию автора рецензент не принял. В его понимании, решение Веселовским вопроса генезиса иммунитета приводило к отрицанию феодализма вообще и заменой его понятием «вотчинного режима». С его точки зрения, в своем исследовании Веселовский рассмотрел проблему статично, не делая различий между ранними формами вотчинного землевладения и эпохой развитого крепостничества. Пресняков обоснованно считал, что «такая чрезмерная широта понятия „вотчинный режим“, объединяющая в одном определении многовековую эволюцию, научно бесплодна, даже определенно вредна»[1105]. Бездоказательным Пресняков считал и мнение о княжеских пожалованиях как главном источнике иммунитета. Он поддерживал ту точку зрения, по которой иммунитет – это следствие, а не причина формирования феодального землевладения[1106]. Заметим, что данное представление в советской и современной историографии стало практически общепризнанным. Критику концепции Веселовского поддержал Б.Н. Тихомиров, вставший на сторону А.Е. Преснякова[1107].
В то же время Бахрушин весьма лестно отозвался и о работе Веселовского, и о его концепции. Он писал: «Трудно дать более яркую картину феодального расчленения общества, хотя автор нигде не употребляет слово „феодализм“. Ценность этих наблюдений заключается в том, что Веселовский заполняет свою схему конкретным материалом, материалом свежим, до сих пор не использованным, частично даже и неизвестным»[1108].
Несмотря на отдельную критику, Веселовский в дальнейшем сконцентрировался в своих исследованиях на обосновании концепции вотчинного режима. В статье «Отмена Юрьева дня» историк указал на то, что, с его точки зрения, анализ закрепощения крестьян через призму эволюции вотчинного режима является крайне перспективным[1109]. Эта идея получила развитие в небольшой статье, написанной в 1929 г., но так и не увидевшей свет. Веселовский категорически отрицал безуказную теорию закрепощения крестьян. Он отметил, что ссуды крестьянам давались редко, поэтому и не могли стать источником крепости. Но главная причина несостоятельности данной теории заключалась в том, что кроме закабаления существовало большое количество других путей юридического оформления ссуды[1110].
Историк увязал развитие иммунитета с прикреплением крестьян. В его понимании: «Ответственность землевладельца за своих крестьян была чрезвычайно важным фактором развития крепости»[1111]. Причем эта зависимость
