оружие. Когда случилась тревога, Макогонов получил вводную, что враг подбирается от речки Хулхулау и передовые отряды находятся как раз возле окраин села. Душухин неопределенно махнул рукой — где-то там.
Макогонов на своих глянул — готовы к бою.
Народ уже на броне.
Маркман заводит моторы.
Макогонов приказал всем слезть, сам забрался на место стрелка-наводчика в БРДМ, развернул башню и дал несколько очередей туда, куда было ему указано неопределенным жестом начштаба. Очередь прошла над головами генеральского кортежа. Душухин сошел с лица, а Макогонов на упреки только хмурился и отвечал четко по-уставному, что так и так были даны указания на цель.
Бахин, побрызгав слюной, уехал.
Затихло всякое движение.
Глава села Фатима пришла и стала жаловаться Душухину, что в день учений попало одной разрывной пулей в деревянный сортир, а в сортире сидел на тот момент старик в большой папахе, причем очень уважаемый в селе. Разрывная «четырнадцать и пять» пуля снесла крышу сортира. Изорвалась каракулевая папаха на голове старика. Сам старик не ранен был, но провалился в самый нужник. И теперь пребывает в тревожном настроении духа. Душухин от лица командования комендатуры попросил прощения.
Макогонов был рядом и отворачивался во время извинений, прятал некстати появившуюся улыбку. Когда Фатима и Душухин раскланялись, Макогонов спросил про ту пещеру, которую нашел Тимоха. Фатима странно посмотрела и сказала:
— Все знают про ту пещеру. Старики говорят, что это проклятое место. В старые времена, еще до революции, туда бросали умерших рабов, которые были чужой веры. В священной земле Харачоя нельзя было хоронить неверных. Это пещера абреков, те абреки убивали невинных.
— Проклятое место, — подтвердил Макогонов. — Точно. И пусть старик не обижается, не специально стрельнули. Генерал приказал.
Скоро после той операции в горах уволился из взвода и комендатуры Вова Мельник.
Появился Метка, сообщил про задержанного:
— Пятерочка, пятерочка, Василий Николаич. Такого клиента взяли! Матерый. Вот вам материалы привез.
Метка выложил перед Макогоновым листки и видеокассеты.
— Вы политинформацию проводите со своими. Пригодится. Кассеты с подрывами и казнями, — Метка подбирал слова. — Жесткие кадры. А здесь стихи и проза. Интересные, я вам скажу, попадаются рассказики. Про нас. Есть смешные.
Метка детально и по-порядку объяснил.
Ризван Ибрагимов, куратор сайта «Кавказ», точнее, корпункта в Ингушетии, попался с поличным. Он прилетел из Лондона специально, чтобы записать интервью с Басаевым.
— Обидно, что раньше его не вычислили, могли бы выйти на самого Шамиля. — Метка мечтательно вздохнул. — Материалов было предостаточно, чтобы отработать этого Ибрагимова по полной. Отработали. Сытый был зверек, а сытые, как известно, раскалываются в один миг. Так не хочется терять, что нажито непосильным трудом во славу английской разведки.
Метка продолжал комментировать задержание Ризвана Ибрагимова.
— Ибрагимов не мог знать о передвижении Басаева, его лежках и схронах. Это понятно. Его доставили к Шамилю. Ибрагимов записал интервью и обратно. Конечно, есть много косвенных данных. Наши этого зверька отработали по полной. Басаев к информационной войне относится серьезно. Но Басаев не понимает, что кассеты с казнями и листки с рассказами приведут к противоположному результату. Там стихи есть про «Норд-Ост». Давайте к примеру их опубликуем в какой-нибудь центральной российской газете. И скажем, что это мнение чеченцев. Читатели не станут разбираться, каких чеченцев. Однохерственно народу. Ненависть это пробудит в людях, больше ничего.
Метка сообщил, что в этот же день накрыли штаб-квартиру сайта «Кавказ» в Назрани. Сайт регулярно блокируют, но модераторы и корреспонденты перебирается в Литву, оттуда в Финляндию и Швецию. Продолжается вещание. Под прикрытием различных правозащитных организаций на сайте работают представители западных спецслужб и разведок.
— Они в Чечню наведываются под крышами всяких фондов: Красного Креста, «Врачей без границ». Поляки, чехи, англичане, немцы. Кто только не едет, — уточнял Метка. — И все талдычат про законность, что в статье сорок пятой Конституции РФ записано: «Каждый вправе защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом». Каково?
— Какими такими незапрещенными? — спросил Макогонов.
— Демонстрациями, наверное, — пожал плечами Метка.
— А государство как должно защищать свои права?
— Приведению к законности, видимо, — ухмыльнулся Метка.
— А если его рвут на куски, это государство, эти самые Ибрагимовы, Басаевы — что тогда делать государству?.. Я скажу.
Макогонов быстро закипал по такому поводу, как тема «развал страны, начатый еще Горбачевым с его сраной перестройкой». Демократов и их демократию Макогонов ненавидел и презирал всем своим простым солдатским сердцем.
— Демократии в России быть не может. Запад — говно. Государство должно безжалостно уничтожать этих Ибрагимовых и Басаевых.
Метка собрался идти. Макогонов спросил:
— Что с этим, корреспондентом?
— Стал шахидом.
Макогонов вдруг заволновался, принялся ходить по комнате, искал что-то.
— Погоди, брат, погоди. Шахидом, говоришь? Я тут поимел одну книжку, — он выложил перед опером толстую книгу, развернул, стал искать на страницах. — Книжку эту один зверек оставил в наследство.
Метка прочитал название:
— «Сады праведных». Что это?
— Вот слушай. «Из слов господина посланников. Составитель: имам Муххий-д-дин Абу Закарийа бин Шариф ан-Навави. Тысяча двести тридцать третий тире тысяча двести семьдесят седьмой». Эта книжка как трофей взята Мельником в Грозном на Собачевке. Хозяин этой книги был убит в «Норд-Осте» в Москве. Смотри, — Макогонов прочитал на первой странице: — «Моим детям вместо завещания». И датируется подпись апрелем две тысячи второго. Видимо, хозяин этой книжки тоже сатл шахидом.
Макогонов нашел нужное.
— Глава двести тридцать пятая. «Сообщается, что Абу Хурайра, да будет доволен им Аллах, сказал: Однажды посланник Аллаха, да благословит его Аллах и да приветствует, спросил своих сподвижников: «Кого из вас вы считаете шахидами?» Они ответили: «О, посланник Аллаха, кого убили на пути Аллаха, тот и является шахидом». Пророк, да благословит его Аллах и да приветствует, сказал: «В таком случае мало будет шахидов в моей общине!» Они спросили: «Кто же они тогда, о посланник Аллаха?» — на что он ответил: «Убитый на пути Аллаха является шахидом, и умерший на пути Аллаха является шахидом, и умерший от чумы является шахидом, и умерший от болезни живота является шахидом и утонувший является шахидом».
— Погоди, Николаич, — Метка сам не заметил, как перешел на «ты», — от какого живота, от поноса, что ли?
— Вот и я не понимаю. Хотел тебя спросить, думал, у вас в конторе умеют толковать Святые Писания. Получается, что от поноса. Другого ничего не приходит на ум. Значит, те, кто устроил бойню в «Норд-Осте», считали себя шахидами, и все их так называют, и даже по телевизору в новостях я слышал. А на самом деле они есть попросту обосравшиеся. Вот тебе и шахиды.
— Да-а, интригует. А народ и не знает.
— Название книжки переписать?
— Я запомнил.
Метка уехал в Грозный. Макогонов погнал народ
