наркотиком, не могла существовать в её сегодняшней, настоящей реальности, в которой живёт основная масса людей. Но, что ей до людей! Она не может и не хочет жить, как все в её окружении. «Не хочу!» — мысленно, беззвучно прокричала она в пространство, словно обращаясь к высшему существу — оно услышит её крик, и всё будет так, как она захочет. «А как я хочу? — так же мысленно задала она вопрос и ответила сама себе, — Я хочу, чтобы у меня просто было много денег и всё! В моей ситуации, я завишу только от него — от Леонида. В остальном — свобода! По крайней мере, пока я ему интересна. Но, даже если он, совершенно охладеет ко мне, то всё равно будет обеспечивать меня и нашу дочь материально — для него это сущие копейки. Просто надо вести себя правильно! А, я знаю все правила его игры! — она очнулась от нахлынувших мыслей и эмоций, тряхнула головой, словно сбрасывая наваждение. Она кивнула:
— Да!
— Правильное решение! — он сделал ещё глоток, подержал коньяк во рту, наслаждаясь изысканным вкусом, — думаю, правильно для тебя будет, если ты выйдешь за него замуж. Вы заживёте однообразной, скучной до безобразия, жизнью основной массы населения: утром на работу — вечером с работы, раз в год в отпуск, в какой-нибудь захудалый отелишко. Может быть, наплодите одного-двух ребятишек, больше-то вам не поднять. Ты рано постареешь, растолстеешь, будешь носить дешёвые вещи и незаметно превратишься в толстую, сварливую, вечно всем недовольную тётку. Вот твои перспективы! Не самые плохие, скажу прямо. Все так живут, и ты так будешь жить! Нормально! Сойдёт! Так будет правильно для тебя! Для тебя, но не для меня и не для дочери. Если ты выйдешь за него замуж, я прекращу твоё финансирование в ту же секунду, ты это прекрасно знаешь. Твоё содержание ложится на твоего мужа, и я к этому не буду иметь никакого отношения. Пусть твой муж содержит свою семью, Я не причём, и не имею отношения к вашей семье.
— А как же дочь? — тревожно воскликнула Наташа, — к ней ты имеешь отношение?
— На неё буду давать деньги. На её одежду, питание, на учёбу, но только строго, по чекам. Ты меня знаешь — строгий отчёт и контроль! Я не собираюсь содержать тебя и твоего мужа и ваших последующих детей, если они у вас будут. Вот такой мой расклад! Да, и ещё одно моё условие: при моём желании, мы будем встречаться с тобой, заниматься сексом. Будешь ты оповещать мужа об этом или нет — это твоё решение! Вот такие условия. Устраивают тебя мои условия — пожалуйста, выходи замуж. Я не буду мешать, но на деньги от меня не рассчитывай, я не финансирую чужих жён.
— Ну, хорошо, ты не финансируешь чужих жён, Леонид, зачем тебе спать со мной, с чужой женой? Просто будешь помогать дочке. Я буду покупать ей одежду, еду, оплачивать обучение и высылать тебе чеки. А, ты возвращать мне деньги? Если так, без секса со мной? Ведь это будет справедливо? Зачем тебе чужая, использованная женщина, как ты выражаешься.
Он покачал головой:
— Я тебе сказал свои условия. Ты знаешь, я два раза не повторяю.
Она знала.
— Леонид, есть ещё какие-нибудь варианты кроме этого?
— Есть ещё один. Ты выполняешь мои правила: спишь только со мной, не заводишь знакомств с другими мужчинами. Ты знаешь — я, рано или поздно, всё равно узнаю об этом. И не надо уверять меня, делая честные глаза, что ты не спала со своим красавчиком!
У неё похолодела в груди: он знает! Не удивлюсь, если его люди тайком поставили в квартиру Влада камеры скрытого наблюдения, и он всё видел! Какой ужас! Её, вдруг, бросило в жар, к лицу прилила кровь, казалось, стоит дотронуться до её щёк и можно обжечься. Она, не отвечая и не возражая, проглотила коньяк и протянула ему бокал:
— Налей ещё!
Он взглянул на неё, чуть улыбнувшись уголками губ, видимо, понял её смятение и продолжил:
— Меня не контролируешь — с кем я, когда и как, не требуешь жениться на тебе. Я женат и разводиться не вижу смысла. Встречаешься со мной, когда я тебя приглашаю. Не ограничиваешь общение с дочерью — это второй вариант моих условий.
— Лёня, — как можно вкрадчивее и ласковее, почти мурлыкая, произнесла она, — но ты же не сказал, что я буду получать от второго варианта. То, что я должна делать — я поняла, а что я буду иметь? У тебя будут какие-то обязательства передо мной?
— Ты всё прекрасно знаешь, не надо строить из себя дурочку.
— Я предполагаю, но не знаю точно. Я бы хотела чёткости: я то-то и то-то. А ты мне взамен то-то. Может быть, заключим двусторонний договор? Обозначим наши обязательства? — как бы в шутку предложила она, но надеясь (чуть-чуть) а, вдруг, он согласится.
— Ага, — криво усмехнулся он, — ещё скажи: «Заключим договор и заверим его у нотариуса!»
— Было бы неплохо, — она попыталась отстоять свои интересы, как бы в шутку, но его не интересовало её мнение, он продолжил:
— То, что взамен, лежит у тебя в сумочке — карточка с неограниченным лимитом. Покупай что хочешь — себе, дочери, но не посторонним людям. Он, вдруг, подхватил её мысль, — значит, ты ещё хочешь, чтобы мы заключили официальный договор и заверили его у нотариуса, — ехидным голосом уточнил он.
— Я бы не отказалась, — она, поняла по его голосу, что надеяться не на что. А, вдруг? Ей хотелось в это поверить! — Она с надеждой посмотрела на него, — может быть, и правда они заключат договор, заверят его у нотариуса и у неё будут, хотя бы, какие-то права.
Он искоса взглянул на неё, ухмыльнулся:
— Я всё сказал! Это наш последний, окончательный разговор. Последняя договорённость. Решать тебе.
— Я решила, — она резко вскочила с дивана, нервно прошлась по комнате взад-вперёд, снова села.
— Ну, спросил он, — потом небрежно добавил, — хотя, я и так уже знаю ответ.
— И какой же? — её так и подмывало бросить ему в лицо гневное: «Ты покупаешь меня! Неужели ты этого не понимаешь? Но, нельзя! Всё он, прекрасно понимает! Если она скажет ему это, то он не только не будет помогать ей, но даже на дочь не даст ни копейки и ей придётся жить в нищете или в бедности или искать богатого мужа. А, где его найдёшь?
— Так какой ты делаешь выбор? — произнёс он, — выбираешь финансирование и бросаешь своего
