Ирина Шолохова
Я назову твоим именем сына. Книга 2. Юлия
ГЛАВА 1
И снова на календаре Июнь! Жара! Сессия сдана, ей бы радоваться яркому солнечному дню, предстоящим каникулам, а на душе — непогода, хмурая поздняя осень, с её обжигающим, пронизывающим ледяным холодом, ветром. Юлька села на скамейку, что находится рядом с главным входом, откинулась на спинку, зажмурила глаза, подняла голову вверх, подставляя солнышку, попеременно, то правую, то левую щёку. Думала, что солнце согреет её душу, растопит заледенелое сердце, вновь вдохнёт в него надежду: всё будет хорошо!
— Чё грустим? — знакомый жизнерадостный голос заставил её вздрогнуть, оторвал от невесёлых мыслей.
— Привет, Максимилиан! Фу, испугал! Подкрался незаметно, я даже вздрогнула.
Долговязая фигура бухнулась на скамейку рядом с Юлькой.
— Чё летом будешь делать? В городе чахнуть или на природу выберешься? — Максимилиан упёрся костлявым локтем в спинку скамейки, закинул ногу на ногу и повернулся к Юльке, пристально всматриваясь в неё, точно увидел первый раз в жизни.
— Не знаю, — нехотя ответила Юлька, — не думала ещё, только-только сессию сдала, не до этого было.
— Может, снова в пионерский лагерь «Орлёнок»? — он сложил ладони в виде рупора, поднёс к губам, изображая горн: «Вставай, вставай, зарядку начинай! Бери ложку, бери хлеб, собирайся на обед!» — А, чё! Неплохо было! Романтика! Ночь! Звёздное небо! Красивые девушки и она… — он вздохнул, изображая томную грусть.
— Всё бы тебе скалиться, Максимилиан! Ну, тебя! — фыркнула Юлька и рассмеялась — плохое настроение бесследно исчезло. — Кто она? Договаривай! — она тихонько ткнула его локтем в бок, — а то получишь по ушам!
— Попробуй! Дотянись! — Максимилиан вскочил со скамейки, вытянулся, отчего стал казаться ещё длиннее.
— Это невозможно! — смеясь, согласилась Юлька, — ну-ка! Не увиливать! Говори, кто она? Ну!
— Она! — Максимилиан снова «сложился» напополам и рухнул на скамейку рядом с Юлькой, — её Величество «Любовъ»! Там, в лагере, всё было пропитано ей. Даже воздух был наэлектризован любовъю. Ходишь, всё время в приподнятом настроении, — он покосился на Юльку — поняла она иносказательность его мысли или нет.
— Так уж и всё время! — хихикнула Юлька. Внезапно, налетел летний тёплый ветер, запутался в её тёмно-русых волосах, запорошил глаза пылью. — Как у вас с Милкой? Развиваются отношения? Всё хорошо? — она откинула волосы назад, обнажая белую, нетронутую загаром, шейку.
Максимилиан покосился на Юлькину грудь, чуть видимую в вырезе платья, скривил лицо и недовольно цыкнул сквозь зубы:
— Не-а! Всё! Мы с ней слишком разные! Не получилось!
— Да ну! Сочиняешь? — не поверила Юлька, — сам же недавно сказал: «Встречаемся! И не только!»
— Сложно всё! Характерами не сошлись! — Максимилиан поскоблил затылок, запустил пятерню в волосы.
— Понятно! Не каждой девчонке хочется с клоуном дружить.
— Я чё ли клоун? — обиделся Максимилиан, поднялся со скамейки, кивнул Юльке, — пока! Пошёл я! — потом резко повернулся в её сторону, — я настроение хотел тебе поднять. Смотрю — сидишь вся такая грустная. Ну, я и подошёл… А ты… Клоун! — он махнул рукой и стремительно пошёл прочь, точно боялся, что Юлька догонит его.
— Максимилиан! — Юлька и, в самом деле, поспешила за ним, — ну, не обижайся! Вырвалось у меня, я тоже хотела пошутить — получилось неудачно. Извини, Максимилиан!
Он, не оборачиваясь, всё также стремительно уходил.
— Максимилиан! — топнула она, и остановилась, — стой, говорю! Долго мне за тобой бежать?
Он, нехотя, остановился:
— Чё те надо?
— Мне и, правда, было невыносимо. Тоска зелёная замучила, а ты подсел ко мне, и сразу стало весело, настроение улучшилось, я даже, наконец-то, заметила, что наступило лето! Не обижайся! Ладно? — она подхватила его под руку, запрокинула голову вверх, пытаясь заглянуть ему в глаза. — Может, погуляем? Ты не торопишься?
Он мотнул головой: «Нет, не тороплюсь», отчего кудряшки на его голове хаотично заплясали. Они спустились в подземный переход, перешли на противоположную сторону улицы — через дорогу от универа — дендрарий. Прошли через открытые главные ворота, сразу пахнуло свежестью — почти у самого входа, искрясь и переливаясь миллиардами брызг, бил фонтан. Как зачарованные, они остановились недалеко от фонтана. Всё было как всегда, но, вдруг, изменилось. Максимилиан подошёл к фонтану, перегнулся через борт, зачерпнул пригоршней воду и плеснул себе в лицо — раз, другой, намочил волосы, отчего завитки его волос стали похожи на упругие пружинки.
— Хорошо! — он подошёл к ней, скалясь улыбкой — такой смешной! На мокрых волосах повисли тяжёлые капли, переливаясь жемчужинками.
— Сумасшедший! Какой ты сумасшедший! — смеялась она, — всех распугал! Смотри, мамочки поскорей уводят ребятишек, чтобы не научились плохому у долговязого дядьки.
Он растерянно смотрел на неё: всё было как всегда, но что-то изменилось! Что?
— Ты такая… — он запнулся — не мог подобрать нужных слов, — я только сейчас увидел… Волосы, отливают золотом в солнечном свете. Юкка! Я буду так тебя называть!
Она взглянула на него: серые глаза, такие распахнуто — беззащитные.
— Как хочешь, — рассеянно ответила она, какая разница как он будет её называть, ведь дело не в этом! А в чём?
Не сговариваясь, они, молча, обошли фонтан, пошли вдоль по аллейке, бережно неся то хрупкое нечто, только — только легонько прикоснувшееся к ним лёгкими крылышками. Сели на скамейку. Молчали. О чём говорить, если слова не нужны. Он очнулся первым, стряхнул охватившее оцепенение, взглянул на неё. Это только с ним произошло нечто такое, чему нет названия? Или и с ней тоже? Он, вдруг, соскользнул со скамьи на землю, сел у её ног, положил голову ей на колени — так преданный пёс кладёт голову на колени любимому хозяину.
— Смешной! — она затряслась в беззвучном смехе, — смешной и сумасшедший! Какая колоритная личность!
Прохожие удивлённо оглядывались на них: парень сидит на земле у ног девушки, она беззвучно смеётся и перебирает его влажные волосы — пружинки.
— Вставай! — она, наконец, увидела, что прохожие таращатся на них как на сумасшедших, — вставай! Мы так всех людей распугаем! — она потрясла его за плечи, взывая к разуму.
— Не встану! Продолжай! — он положил её руки себе на голову, заставляя вновь перебирать его волосы.
— Максимилиан! Хватит дурачиться! На нас уже оглядываются как на ненормальных!
Он подчинился, легко поднялся с земли, не забыл отряхнуть джинсы, сел рядом с ней.
— Наверное, пора идти домой, — рассеянно произнесла она, пытаясь понять, что-то произошло между ними? Или ей так показалось?
— Зачем? — произнёс он еле слышно, но она услышала. Поднял с земли веточку и начал чертить на дорожке
