— Должен же быть какой-то рубильник, — забегал я вокруг плит, ища хоть какой-то намёк на органы управления.
Но всё было тщетно. Ни кнопок, ни рубильников, даже дырки никакой, куда можно было сунуть палец, там не нашлось. Упарившись, я вытер выступивший пот и обессиленно уселся на плиту сверху.
Внезапно что-то изменилось. Я прислушался к ощущениям и понял, что под пятой точкой ощутимо потеплело. Приподнялся, ощупывая плиту, но та была такой же холодной как и раньше. Тогда я коснулся мантии сзади и тут же вновь почувствовал тепло. Посмотрел туда некровзором и понял, что теперь жопа светится куда ярче.
— Это что получается, — пробормотал я, — мантия впитывает некроэнергию плиты?
“Не мантия, — внезапно понял я, — остатки крови наследника”.
Будь на моём месте живой некромант, то вся накопленная энергия перешла бы ему, сделав чрезвычайно могущественным магом. Видимо это и было то самое наследство, дожидавшееся своего наследника. Не артефакты, не книжки, одна чистая и незамутнённая энергия Смерти.
Поддавшись наитию, я стащил с себя мантию, бросил на плиту и точно, буквально на глазах, свечение стало перетекать в неё, опустошая хранилище. Единственное, чего я опасался, что ткань мантии просто не выдержит такого, свой лимит поглощения существовал у каждого вещества, но, похоже, и здесь магия Смерти отличалась от остальных.
Вскоре, вся запасённая энергия перетекла в мантию, а плита, опустев, внезапно хрустнула, зазмеилась трещинами, а потом рассыпалась мелкой крошкой, подняв в воздух облако пыли. Посмотрев некровзором вверх, я пытливо пронзил взглядом полупрозрачную толщу земли ища поверхность, где вокруг замка клубилась поднятая нежить, но не увидел ровным счётом ничего. Ни единого отклика некроэнергии. Всё было однородно серо.
— Получилось, — прошептал я, внутренне ликуя, — получилось.
Оставалась только мантия. С опаской к ней подойдя, я потрогал носком ботинка валяющуюся на остатках плиты одежду, но та лежала смирно и признаков жизни не подавала. А то было у меня опасение, что впитав в себя столько некроэнергии, она начнёт самостоятельно бегать. Единственным отличием было то, что теперь она была ощутимо тёплой и остывать, по всей видимости, не собиралась.
Напялил её на себя обратно, не возвращаться же в кальсонах. Усмехнулся. По сути, сейчас на мне был сильнейший некромантский предмет. Предел мечтаний любого некроманта. Вот только я никак этой энергией воспользоваться не мог. Некромантия была мне неподвластна, а мантия всё также оставалась просто одеждой.
Наверху меня уже ждали.
Посреди огромного поля человеческих костей, сплошным слоем покрывавших всю территорию Академии, стояла большая часть преподавателей, во главе с ректором и напряжённо вглядывалась во мрак прохода. А когда я появился оттуда, с хрустом раздавив пару костей под ногами, щурясь от льющегося с неба солнечного света, то вся эта толпа, завопив что-то радостное, бросилась ко мне и, подхватив на руки, начала очень энергично подбрасывать вверх.
— Уроните, черти! — кричал я, взмывая на уровень второго этажа и переживая как бы от переизбытка эмоций меня не приложили прямиком об землю.
А когда всеобщее безумство пошло на спад и меня поставили обратно на ноги, счастливая ректор подбежала, чмокнула в щёку и, блестя глазами, заявила:
— Они живы, Вольдемар, представляешь, они живы!
— Кто? — переспросил я.
— Студенты, группа В1, которые в парке были, — улыбаясь ответила мне женщина, — всё благодаря твоим парням. Я их прибить думала, а они, оказывается, группу спасли. Никто не пострадал, совсем никто, а ты знаешь, что это означает?
— Э-э, просвети меня, — осторожно ответил я.
— Это означает, что нам не прилетит штраф от имперской канцелярии, — заулыбалась во весь рот Нодерляйн, — сразу за тридцать студентов нам бы такую сумму выписали, просто жуть!
— Представляю — кисло покивал я головой.
Тут накатила сильнейшая усталость и я присел, оперевшись о стену замка, ещё раз посмотрел на небо, которое уже не закрывала пелена защитного поля и, наконец, расслабился. Персональный квест оказался выполнен.
Эпилог
С учётом, что обошлось без жертв, а в городе заметили разве что защитный купол над стенами, особого резонанса происшествие с мертвяками не вызвало. Большинство студентов ничего не видели, кроме той несчастной группы В1 и четвёрки моих парней. Но их всех убедительно попросили особо не распространяться об увиденном. Насчёт сработавшей защиты ректор в магистрате отговорилась учениями по безопасности и на этом всё затихло. Проблему вызывали лишь несколько тонн человеческих костей тысячелетней давности, но без подпитки некромагии они оставались просто костями и их, собрав в кучу, банально сожгли, пепел магией воздуха угнали далеко в море, где он и осел.
Собственно, раз официально ничего страшного не произошло то и я, официально, ничего героического не совершал, как, и мой студент Бари Ботлер. Впрочем, совсем без наград мы не остались.
Всю четвёрку моих студентов торжественно перед строем наградили грамотами и повесили на доску отличников обучения. А меня премировали в размере двух должностных окладов, также торжественно объявив об этом с трибуны.
Я стоял за спиной и чуть сбоку от ректора, что толкала какую-то подабающую моменту речёвку, под дружное хлопанье остальных студентов.
Покосившись на стоящего слева от меня Ботлера, увидел что тот продолжает хмуриться и шёпотом подбодрил его:
— Бари, ты большой молодец, не растерялся в сложной обстановке и пришёл на помощь,когда это было необходимо. А награды, бог с ним, ещё будут и не раз. Главное это спасёные жизни. Представь, чтобы было, если бы ты не оказался рядом.
— Всё благодаря вам, — буркнул тот.
— Спасибо, — улыбнулся я, — рад, что мои занятия тебе помогли. Надеюсь ты и дальше будешь ходить на мой факультатив.
— Обязательно, — снова буркнул тот, — очень хочется знать, что вы придумаете ещё.
— О-о, много всего, уверен, ты не разочаруешься, — я похлопал парня по плечу, — нас ждёт ещё множество открытий.
— И Академия Анкарна! — громко воскликнула Нодерляйн, завершая свою речь, — ещё раз подтвердила своё звание лучшего магического заведения в мире!
Мы тоже вежливо зааплодировали, присоединившись к общим овациям, после чего, студенты были отправлены по аудиториям, как и преподаватели и на поляне перед входом остались только я, потому что первой парой была ботаника, и Сильвия с Калистратисом.
Посмотрев на небо, затем на своего секретаря и в конце на меня, женщина издала глубокомысленное:
— Мда… — после чего резюмировала, мгновенно изменившись в лице и как-то сразу помрачнев, — всё хорошо, что хорошо кончается.
— Так всё же хорошо и кончилось, — произнёс я, не понимая посетившего госпожу ректора плохого настроения.
