Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
– Как зачем? Генерал не понимает?
– Именно. Видишь ли, Джунковский считает себя настоящим военным, хотя не помнит уже, когда в последний раз тянул строевую лямку. И, как военный, собирается восстановить законы рыцарства. Он сказал мне давеча, что шпионить за армией бесчестно!
– Эвона как… – растерялся сыщик. – Это после событий в Турции и Португалии? После наших бунтов? И «революционного» призыва? Он что, дурак?
В последнее время роль армии в обществе стала возрастать. Офицеры начали вмешиваться в государственное управление, а кое-где и менять его. В 1908 году в Турции так называемые младотурки подняли мятеж и заставили султана принять продиктованные ими реформы. Была восстановлена давно отмененная конституция, вновь созван парламент, а зулюм[113] ограничен. А в 1910 году в Португалии военные вообще свергли монархию и выгнали короля Мануэла Второго прочь из страны. Восставшие крейсеры бомбардировали королевский дворец в Лиссабоне! После этих событий Департамент полиции разослал два секретных циркуляра. Напуганный переворотами государь поручил усилить надзор за армией. Там активизировали секретную агентуру, взяли под наблюдение даже офицеров. Командирам частей о подобных вещах не сообщали. Негласное дознание вели жандармы через завербованных нижних чинов. Большинство военных и не подозревали, что находятся под лупой. Они говорили и писали, что думали, полагая, что погоны являются достаточной защитой от произвола секретной полиции…
Восстание саперных частей в Туркестане, волнения на Балтийском и Черноморском флотах показали, что бунтарский дух постепенно возвращается. А тут еще добавил масла в огонь новый призыв. Молодые люди, получившие административную высылку в «преступное лихолетье», отбыли ее и вернулись домой. Их в массовом порядке призвали в армию. Революционизированная молодежь пошла служить – и одновременно разлагать войска. Во властных коридорах эту ситуацию называли «революционным» призывом.
– А события последних лет? – напомнил Белецкий. – Мало ли военных оказалось замарано в бунтах? Весь Париж заполонили. В Заграничной агентуре есть агент под псевдонимом Пьер. Он бывший офицер и наблюдает за такими же[114]. Слыхал про Военную организацию у эсеров? Она жива до сих пор и готовит очередное восстание! А этот индюк мне говорит: бесчестно…
Лыков знал, о чем идет речь. В 1910 году жандармы ликвидировали Всероссийский военный союз армии и флота. В него входили сотни офицеров, даже несколько полковников и подполковников. Как, например, герой обороны Порт-Артура Вендзягольский. Союз имел свой печатный орган под названием «Народная армия» и готовил военный переворот. Руководителем союза состоял генерал-майор барон фон Майдель, женатый на сестре Савинкова. Сейчас барон продолжал вести подрывную деятельность из-за рубежа.
– Ладно, не кисни. Возможно, ты торопишься с выводами. Поживем – увидим.
Но опасения Белецкого очень быстро стали подтверждаться. Новый товарищ министра завел порядки, каких раньше в МВД никогда не знали. Он замкнул на себя все контакты с министром. Маклаков выказал Джунковскому полное доверие и охотно поручил контроль над важнейшими в стране правоохранительными ведомствами – полицией и жандармерией. Ни одна бумага не могла теперь попасть на стол министру без визы его товарища. Белецкий по-прежнему докладывал первому лицу один раз в неделю. Но слева от Маклакова всегда сидел Джунковский и направлял речь директора департамента. Перед тем как явиться к министру-стрекулисту, Степан Петрович репетировал доклад перед Владимиром Федоровичем. И тот указывал, о чем говорить, а о чем промолчать… Фонды директора начали падать, земля под ногами качалась. Шеф всячески давал понять, что недоволен подчиненным и намерен выгнать его с должности. Но пока он не мог этого сделать. Готовились большие торжества по случаю трехсотлетия дома Романовых. Царь должен был совершить несколько выездов из столицы – в Кострому, Ярославль, Нижний Новгород и другие города. Вопрос безопасности монарха стоял на первом месте. В такой ситуации убрать опытного человека, а охрану поручить дилетанту никто бы не позволил. Однако Белецкий понял, что дни его на должности директора сочтены. Он пытался удержать влияние, боролся за сохранение секретного осведомления в армии, но все было бесполезно.
В Департаменте полиции служило много жандармских офицеров, этого требовали интересы дела. Джунковский отменил выплачиваемое им за это добавочное содержание, уменьшив оклады на четверть. И сразу же шестьдесят процентов прикомандированных офицеров перешли на другие должности. Кадры департамента были существенно ослаблены.
Похожие вещи творились и в ОКЖ. Генерал решил устроить из корпуса обычную кавалерийскую часть и поручить ему охрану железных дорог! Единственные в государственном аппарате люди, обученные розыску, теперь должны были подтянуть строевую дисциплину. Новый командир вообще считал политический сыск одной сплошной провокацией, от которой нужно избавиться в кратчайшие сроки. И потом вести дело щепетильно, в белых перчатках.
Еще Джунковский уволил с должности начальника штаба ОКЖ, своего родственника Гершельмана, который был женат на его сестре. Все ждали, что его место займет генерал Залесский, помощник начальника штаба и опытный специалист. Однако корпусный командир решил иначе и провел на штаб полковника Никольского, своего любовника! Быстро выбив ему генеральский чин. Никольский, корректный, работоспособный и умевший ладить с людьми, пришелся к месту. Но он потратил несколько лет, чтобы набраться опыта. А в России тем временем поднималась новая волна революции…
Самые большие проблемы возникли у начальника ПОО полковника фон Коттена. Его Джун почему-то особенно невзлюбил. Впрочем, все охранные офицеры вызывали у него неприязнь. Но Михаил Фридрихович хлебнул по полной. Спущенная сверху ревизия долго искала нарушения, но ничего не обнаружила. Владимир Федорович приказал сыскать. И нашли! Выяснилось, что на счетах отделения хранятся капиталы повешенных террористов. Забыли сдать в казначейство… Джунковский обрушил на голову полковника громы и молнии, как будто тот оказался вором. На защиту жандарма встал градоначальник Драчевский, который сказал, что без фон Коттена не может отвечать за безопасность столицы.
И все равно генерал добился своего, потратив на борьбу с талантливыми подчиненными два года. В конце концов ему удалось ликвидировать негласное осведомление в армии – это потом аукнулось в 1917 году. Джунковский уволил и Белецкого, и фон Коттена, и лучшего специалиста департамента Виссарионова. Упразднил Особый отдел, передав его функции вновь созданному Девятому делопроизводству. И уменьшил затраты на политический сыск с пяти миллионов рублей в 1913 году до полутора миллионов в 1915-м. Чем, безусловно, сильно приблизил Февральскую революцию.
Но это было потом. А пока, в начале 1913 года, генерал только осваивался на должности. Для Лыкова его приход оказался выигрышем. Джунковский в уголовный сыск не лез, но помогать был готов. Он выделял Алексея Николаевича из чиновников департамента, которых очевидно презирал. Не иначе, тут играла роль рекомендация Гучкова.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
