Книга Мио-блюз - Кристина Ульсон

“Я слышал, вы приходили ко мне домой, искали меня. Неудачно и дерзко. Но будь по-вашему. Встретимся сегодня вечером там, где похоронен Пастор Парсон. В девять. Приходите один”.

Я снова и снова перечитывал эти строчки. Пульс с каждым разом все учащался, а потом резко замедлился. Я соскользнул на пол, чувствуя, как дрожат руки, сжимающие телефон.

Сообщение явно пришло от Винсента. Но не на тот номер, какой я оставил Саймону. Нет, оно пришло на мобильник, по которому я раньше имел контакт с Люцифером. Страх растекся по телу за долю секунды.

Я снова перечитал короткие строчки.

Винсент Бейкер…

…и есть Люцифер.

Иной вывод сделать невозможно. Хотя, конечно, существовала возможность, что Бейкер просто один из приспешников Люцифера. Что он получил мой номер и приказ им воспользоваться. Но это уж слишком притянуто за волосы. Я снова перечитал сообщение. Винсент Бейкер, приславший, как я полагал, эти несколько слов, в отличие от своего брата без колебаний сослался на смертельный выстрел, который, как я воображал, стал для Люцифера (и явно для всего семейства Тони) поводом неприязни ко мне. Меня покоробило, что он назвал тот инцидент так, как только мы трое называли его между собой. Похороны Пастора Парсона. Если я в какой-то мере мог понять, что Тони испытывал потребность рассказать брату о случившемся, то совершенно не понимал, зачем было открывать кодовое название.

Впрочем, это мелочь, и сейчас не до нее. Надо справиться с шоком. Ведь я же затем и приехал. Именно этого хотел, зная, что рискую жизнью. Надо решить, как отнестись к загадочному приглашению. В требовании прийти одному отчетливо сквозила угроза. Прийти на то место, где я когда-то похоронил застреленного мною человека. Бесконечные кошмары, терзавшие меня по возвращении из Техаса, оказались поистине вещими. Снова и снова предостерегали меня. Так что же? Все-таки рискнуть? Одному, без защиты?

Мне вдруг подумалось, что я даже не знаю, как теперь выглядит тот заброшенный нефтепромысел. Американцы — народ предприимчивый, вполне могли выстроить там новый город. Время близилось к четырем. В моем распоряжении оставалось пять часов, чтобы составить план на вечер.

Я понимал, надо немного отдохнуть. Но понимал и другое: я нипочем не усну. А потому поступил так, как обычно, когда меня мучают усталость и стресс, то бишь чисто импульсивно. Мне необходимо увидеть это окаянное место. Вот и все. Иначе я буду не в силах встретиться с Люцифером именно там. Ехать туда примерно час. Вполне успею обернуться, туда, обратно и еще раз туда. Если выехать позже, есть риск, что Люцифер подумает о том же и сам явится раньше. Но если выехать прямо сейчас, я почти наверняка буду там один.

На лифте я спустился в гараж, сел в машину. Врубил движок и вырулил на улицу. Люси позвонила, когда я был уже в пути. Вот и хорошо, что она позвонила. Нам надо поговорить. Больше чем когда-либо.

— Ты где? — спросила она.

Голос звенел, как натянутая скрипичная струна.

Только бы никаких неприятных вестей.

Только бы не Белла, думал я, душой и телом цепенея от страха. Не Белла. Только не Белла.

— Я в машине, — сказал я. — Что случилось?

— Мартин, кончай городить чепуху. Где ты?

Сколько я могу рассказать? Что можно ей рассказать? Вообще-то всё. Если я умру нынче вечером в пустыне, кто-то должен знать, куда я направлялся. И логично, чтобы знала именно Люси, а не кто-то другой.

Я медлил с ответом, и она сказала:

— Здесь была полиция. С приказом о твоем аресте, Мартин.

— Аресте?

— Похоже, нашлись новые свидетели.

Перед глазами мельтешили огненные искры. Я-то думал, что договорился с Дидриком. Купил себе время.

— Ты прекрасно знаешь, это полная белиберда, — сказал я так резко, что в телефоне загудело. — Нет у них никаких свидетелей. Ты отдала им запись из гаража?

— Да, и дала понять, что есть копии, на случай, если кто-то ее испортит.

По голосу Люси я слышал, что рассказала она не все. Если бы мне сейчас предложили дозу героина, я бы, пожалуй, согласился, просто чтобы успокоиться.

— Что еще стряслось, детка?

Голос у нее дрожал, когда она ответила:

— Они считают, я тоже замешана, и потому связались со службой опеки. Мартин, они хотят забрать Беллу.

Этой новости я уже вынести не мог.

— Она пока не у них?

— Мартин, я…

— Они пока не забрали ее?

Я закричал так громко, что наверняка было слышно за пределами машины.

— Нет-нет. Они сказали про опеку, когда снова явились в контору за тобой. Думали, опека уже успела вмешаться, но после их ухода я позвонила в садик, и Белла по-прежнему была там. Я боялась, что за мной следят, позвонила Сигне, сказала, чтобы она все бросила и немедля забрала Беллу.

Сердце забилось спокойнее.

— Где вы сейчас?

— На пути в летний домик Мадлен Россандер, который сейчас явно пустует. Прости, я не знала, на кого могу положиться. Она не хотела ввязываться, но…

— Ты поступила правильно, Люси, совершенно правильно.

Мне было наплевать на безопасность Мадлен Россандер и на цену, какую она могла заплатить за помощь нам. Я думал только о Белле и Люси. И Мадлен это знала. Если бы не хотела, она бы не стала помогать Люси.

— За тобой слежка? — спросил я.

— Вряд ли. Я же была на велосипеде, рулила на красный и раз сто проехала навстречу движению по односторонним улицам по дороге к Сигне.

— Значит, в квартире вы вообще не были? Только у Сигне?

— Да.

От облегчения я едва не заплакал.

— Мартин, ты должен вернуться домой. Так больше нельзя.

Я попытался хорошенько сформулировать ответ на эту мольбу:

— Вернусь самое позднее через двое суток.

— Двое суток? Мартин, у нас нет двух суток. Ты должен прижать Дидрика, где бы он ни был. И если дом в Дании пуст, надо искать его в другом месте. Например, здесь, в Стокгольме.

— Детка, дом не был пуст.

— Прости?

— Я встречался с Дидриком. И думал, мне даны три дня, чтобы покончить со всей этой заварухой. Сожалею.

“Сожалею” — слабое утешение в нашей ситуации. Люси тоже так считала.

— Черт побери, ты просто невозможен. Ты солгал. Мне. Опять. После всего случившегося. После разговора, который состоялся у нас, после того как ты звонил своей давней партнерше и намеревался снова встретиться с ней, хотя мы жили вместе. Ты знаешь, как больно слышать такое?