– Она еще не вернулась? – и, не дожидая ответа, Клейтон помчался во двор, сопровождаемый другими.
– В какую сторону пошла она? – спросил черноволосый гигант Эсмеральду.
– Вот по этой дороге! – крикнула испуганная негритянка, указывая на юг, где взор встречал сплошную, высокую стену ревущего пламени.
– Сажайте всех в ваш автомобиль, что стоит под навесом, – закричал незнакомец Клейтону – и везите их по северной дороге. Мой автомобиль оставьте здесь. Если я найду мисс Портер, он нам понадобится. А не найду – никому он не будет нужен. Делайте, как я сказал, – добавил он, заметив, что Клейтон колеблется. И вслед затем они увидели, как гибкая фигура метнулась через поляну к северо-востоку, где лес еще стоял нетронутый огнем.
В каждом из присутствовавших поднялось непостижимое чувство облегчения, будто большая ответственность была снята с их плеч; чувствовалось нечто вроде безотчетной веры в незнакомца: он спасет Джэн Портер, если ее еще можно спасти.
– Кто это? – спросил профессор.
– Не знаю, – ответил Клейтон. – Он назвал меня по имени, и он знает Джэн, потому что назвал ее. И Эсмеральду он назвал по имени.
– В нем что-то поразительно знакомое, – воскликнул м-р Филандер, – а между тем я знаю, что никогда раньше не видел его.
– Да! – крикнул профессор Портер. – В высшей степени замечательно! Кто бы это мог быть, и почему я чувствую, что Джэн спасена теперь, когда он отправился за нею в поиски?
– Не могу сказать вам, профессор, – ответил Клейтон задумчиво, – но я испытываю такое же странное чувство.
– Однако, пойдемте! – воскликнул он, – мы сами должны выбираться отсюда, или будем отрезаны. – И все присутствовавшие поспешили к автомобилю Клейтона.
Когда Джэн Портер повернулась, чтобы идти домой, она испугалась, заметив, как близко подымался теперь дым лесного пожара. Она торопливо пошла вперед, и скоро испуг ее перешел почти в панику. На глазах у нее громадные языки пламени быстро прокладывали себе дорогу между ней и коттеджем. Путь был отрезан!
Джэн свернула в густой кустарник, пытаясь пробить себе дорогу на запад, обойдя огонь, и таким образом добраться до дому.
Но скоро бесплодность ее попыток стала очевидной, она поняла, что ее единственная надежда – повернуть назад на дорогу и бежать к югу по направлению к городу. Она снова бросилась назад. Ей понадобилось не менее двадцати минут, чтобы выбраться на дорогу, – но и за эти двадцать минут огонь успел снова отрезать ей отступление.
Пробежав немного вниз по дороге, ей пришлось остановиться в полнейшем ужасе; перед нею подымалась сплошная стена огня. Полоса пламени перекинулась на полмилю к югу от главного очага пожара, захватив и этот небольшой участок дороги в свои неумолимые объятия.
Джэн Портер поняла, что пробраться через кустарник немыслимо. Уж раз пыталась она это сделать, и ей это не удалось. Теперь она видела ясно, что через несколько минут протянутые с севера и юга горящие щупальцы сольются в сплошную массу волнующегося пламени.
Девушка спокойно стала на колени в пыли дороги и стала просить небо о том, чтобы оно дало ей сил мужественно встретить свою судьбу и чтобы оно спасло отца и друзей от смерти.
Она и не подумала о спасении себя самой, – так очевидно было, что никакой надежды нет и что даже сам бог не мог бы теперь спасти се.
Внезапно она услышала, что кто-то громко зовет ее по имени.
– Джэн! Джэн Портер! – прозвучало сильно и громко, но голос был незнакомый.
– Здесь! Здесь! – крикнула она в ответ. – Здесь! На дороге!
И тогда увидела она, что по веткам деревьев к ней мчится с быстротой белки какая-то исполинская фигура.
Порыв ветра обволок их облаком дыма, и она потеряла из вида человека, который спешил к ней. Но вдруг ее охватила большая рука и подняла куда-то вверх. Она почувствовала напор ветра и изредка легкое прикосновение ветки в быстром полете вперед.
Она открыла глаза.
Далеко под ней расстилались мелколесье и земля.
Вокруг струилась листва.
Гигантская фигура, которая несла Джэн Портер, перепрыгивала с дерева на дерево, и ей казалось, что она в каком-то сне, снова переживает приключение, выпавшее на ее долю в далеких африканских джунглях.
О, если бы это был тот самый человек, который тогда нес ее сквозь запутанную зелень листвы! Но это невозможно. И однако, кто же другой во всем мире достаточно силен и ловок, чтобы делать то, что делает сейчас этот человек?
Она украдкой бросила взгляд на лицо, близко склонившееся к ее лицу, и у нее вырвался слабый, испуганный вздох – это был он.
– Мой возлюбленный! – шепнула она. – Нет, это предсмертный бред!
Должно быть, она сказала это громко, потому что глаза, по временам скользившие по ней, засветились улыбкой.
– Да, ваш возлюбленный, Джэн, ваш дикий, первобытный возлюбленный, явившийся из джунглей потребовать свою подругу – потребовать женщину, которая от него убежала, – добавил он почти свирепо.
– Я не убежала, – прошептала она. – Я согласилась уехать только после того, как целую неделю прождали вашего возвращения.
Они уже выбрались из полосы огня, и он повернул обратно к поляне. Они шли теперь рядом к коттеджу. Ветер опять повернул, и огонь гнало обратно; еще час – и все должно было погаснуть.
– Отчего вы тогда не вернулись? – спросила она.
– Я ухаживал за д'Арно. Он был тяжело ранен.
– Ах, я знала это! – воскликнула она. – А они уверяли, будто вы присоединились к неграм и что вы были из их племени.
Он засмеялся.
– Но вы им не верили, Джэн?
– Нет! Как мне звать вас? – спросила она. – Я не знаю, как вас зовут.
– Я был Тарзан из племени обезьян, когда вы меня впервые узнали, – сказал он.
– Тарзан из племени обезьян? – крикнула она. – Так это была ваша записка, на которую я уезжая ответила?
– Да! Чья же еще она могла быть?
– Я не знала; только она не могла быть вашей: ведь Тарзан, из племени обезьян, писал по-английски, а вы не понимали ни слова ни на каком языке!
Он опять засмеялся.
– Это длинная история: я написал то, чего не мог сказать, а теперь. д'Арно еще ухудшил дело, выучив меня говорить на французском языке вместо английского.
– Идем! – добавил он. – Садитесь в мой автомобиль, мы должны догнать вашего отца; они лишь немного впереди нас. Когда они отъехали, он снова обратился к ней:
– Значит, когда вы написали в записке к Тарзану, что любите другого, вы подразумевали меня?
– Да, – ответила она просто.
